Кровь и золото ислама. Владимир Соколов

и Мавераннахр, где древние иранские города при просвещенных государях обретали новое дыхание, соревнуясь между собой в роскоши и великолепии.

      Поэзия в это время оставалась главным искусством ислама и одинаково высоко ценилась в таджикскской Бухаре, туркменском Хорезме и афганской Газне. В столицах Саманидов и Газневидов собирался целый цветник персидских поэтов, которые и сегодня хорошо известны в исламском мире: Унсури, Асаджи, Фаррух Систани. Самым ярким и самым талантливым из них был Рудаки из Панджруда по прозвищу «хорасанский соловей».

      Сам Рудаки был очень высокого мнения о себе и своем творчестве. Он писал, что его калам «видит без глаз и слышит без ушей», «красноречив без языка», гибок как стан красавицы и остр как отточенный клинок. Его талант развился так рано, что уже подростком его пригласили к бухарскому двору. Сасанидский эмир Наср Второй стал его лучшим другом и осыпал столь щедрыми дарами, что при переезде в другой дом поэту понадобилось двести верблюдов. Рудаки отвечал ему красивыми стихами и пышными восхвалениями, написанными в традиционном стиле панегирика. В этих выспренних стихотворениях все у эмира было великолепным и самым лучшим на свете: воины, слуги, дворцы, кони, вина, вера, правосудие.

      Однажды саманидский эмир Наср, пируя, вспомнил про систанского эмира Абу Джафара и послал ему прекрасное вино вместе с десятью рубинами, десятью драгоценными халатами, десятью гулямами и десятью тюркскими рабынями. Рудаки сочинил по этому поводу знаменитую касыду «Мать вина», в котором детально описал процесс создания этого напитка.

      Когда полностью оно осядет и станет светлым,

      Примет оно цвет рубина и коралла.

      Часть его красная, как йеменский сердолик,

      Часть его рубиновая, как бадахшанский камень

      А когда понюхаешь его, подумаешь, что красная роза

      Аромат свой ему дала, и мускус, и амбра, и ладан.

      Не менее щедрые хвалы он расточал и другим властителям, ко дворам которых его забрасывала судьба. Вот как поэт писал об эмире Хорасана:

      Царь царей мира и эмир Хорасана.

      Тысячи тюрков стоят перед ним рядами,

      Каждый блистает, как двухнедельная луна.

      У каждого на голове венок из мирта.

      А вот как об эмире Систана:

      Живы им правосудие и свет в мире.

      Не было тогда подобного ему среди людей,

      Сказав, не будет и впредь, – не солжешь.

      Благодаря ему царство мрака обрело свет,

      Эдемом стал благодаря ему мир развалин.

      Образу жизни его подражай, праведную веру его познай.

      Тогда на него взглянешь и скажешь мудро:

      Вот – Сократ, а также Платон из Греции

      От обилия даров, которые он раздает обеими руками,

      Покажется ничтожным рассказ и легенда о потопе.

      В вершении справедливости и правосудия над народом

      Нет в мире другого такого великодушного и правоверного:

      Найдет