Грёбаный Тони. Михаил Михайлович Сердюков

рука с локтя Стэна соскользнула к его промежности, я попытался схватить его за яйца, но он вырвался и завопил как обиженная восьмиклассница:

      – Грёбный ты козел, сука, траханная сука! – слова были смешаны с огромными слюнями. Мне показалось, что пузыри от его соплей лопались и выдавали эти грязные ругательства.

      Стэн брыкался, как ошпаренный конь. Он махал своими руками, словно только что разворотил пчелиный улей, и те решили ему отомстить за его деяния. Я хотел было уже его успокоить, но из-за моей спины выскочила старушка, которая решила охладить пыл Стэна своей сумочкой. Она не щадила содержимое в своем дамском аксессуаре, мой напарник лишь горбился и закрывал лицо руками. Я выкинул недокуренную сигарету и, найдя свисток в нагрудном кармане, выдул звонкий писк. Все прохожие на улице замерли, включая старушку и моего напарника. Дама, тяжело дыша, не обращала на меня внимания, её взгляд был прикован к Стэну, который пытался утереть слезы и поправить свою рубашку.

      – Слушай сюда, сынок, – грубо сообщила женщина, – Я сейчас запишу номер твоего жетона и донесу твоему начальству, что ты сквернословил на всю улицу, как сапожник.

      – Мэм, мой напарник просит у вас прощения, он не хотел обидеть ваши гражданские чувства. Он проснулся не с той ноги, да еще его кота, с которым он жил последние десять лет, сегодня не стало.

      Старушка наконец перевела на меня внимание.

      – А что случилось с его котиком?

      – Его котика переехал дорожный каток. Каток был настолько большим, что моему напарнику даже нечего хоронить. Теперь под его окном осталось небольшое пятно, напоминающее о домашнем питомце.

      Стэн поднял голову. На его лице читалось омерзение.

      – Он так переживает утрату своего любимца, что проклинает весь мир, не жалея слов. Вы же сможете простить моего непутёвого напарника?

      – Ах, ты сука! – крикнул Стэн. Он потянулся ко мне своими руками, оттолкнул в сторону старушку. – Какой нахер ещё котик?

      Я был неподвижен. Он схватился за мою шею и принялся меня душить. Я знал, что мне не стоит ничего предпринимать, агрессия этого типа обойдется ему боком. Никто не поверит его словам, но все поверят моим синякам.

      – Мэм, – прокрихтел я, – помните, я вас просил немного придержать свои порывы? Так сейчас я прошу вас забыть о моей просьбе и показать, на что вы способны.

      Старушка восприняла мои слова, как команду “фас”. Она стала орудовать своей сумочкой ловчее любого каратиста с нунчаками. Стэн был в ярости.

      – Парни, вы не далеко смогли уйти от участка. Вы провели тридцать пять минут вместе. И уже сидите у меня в кабинете помятые, словно по вам прошлась банда хулиганов.

      – Но сэр, этот козёл задирал меня, а потом спровоцировал старушку на неадекватное поведение в мой адрес. Сэр, она била меня сумочкой, сэр.

      Я сидел молча и смотрел – то на своего напарника, который вот-вот планировал пустить скупые слёзы, то на усатого Брюса. В блестящей лысине нашего куратора отражался его скромный кабинет. Деревянный стол, заваленный документами, и три стула. Никаких полок или шкафов здесь больше