Солнце больше солнца. Игорь Алексеевич Гергенрёдер

Большевики хотят, чтобы красный цвет уважали и любили! Это знак борьбы за права рабочих и всех бедняков!

      – КомУч узаконил для рабочих восьмичасовой рабочий день, – сказал штабс-капитан Тавлеев. – А бедняков большевики натравливают на зажиточных односельчан, раскалывают крестьянство. Они стремятся вообще раздробить весь народ. Поступают по правилу, которое отличает всех поработителей: разделяй и властвуй!

      «Был бы тут Лев Павлович, он дал бы тебе такой умный ответ, что тебе крыть было бы нечем», – подумал убеждённо Маркел, спросил:

      – А какие у вас идеи для будущего, если взять науку?

      – Взять науку… – повторил фельдшер, не без некоторого удивления.

      – Я стал эсером, когда окончил юнкерское училище и служил в полку, поэтому полагают, что я, прежде всего, думаю о военных нуждах, – сказал штабс-капитан. – Но это не так. О науке я заявляю, что она как можно скорее должна дать народу передовую медицину! – и он взглянул на фельдшера, который не преминул кивнуть. – Наука, – продолжил Тавлеев, обращаясь к Маркелу, – должна служить прогрессу созидания. Я тебе объясню, что это такое. У нас в стране нет дорог, мало элеваторов, паровых мельниц, неразвита культура хозяйства, мы не производим автомобили. И ещё многого нам не хватает. Прогресс должен дать нам всё это.

      – И великие силы мирового могущества? – с суровым видом спросил Маркел.

      Офицер, фельдшер и писарь улыбнулись.

      – Об этом не беспокойся, – сказал Тавлеев. – Прогресс сделает Россию, при её населении и природных богатствах, одной из самых могучих держав мира. Прежде всего, она будет кладовой продовольствия.

      Маркел понял, что эти люди, которые, конечно, считают себя очень умными, которые столько наговорили ему о справедливости их дела, не знают об идеях, ради каких борется Москанин. «Не знают и не хотят знать, и поэтому они ему смертельные враги», – объяснил себе Маркел.

      Он обратился к штабс-капитану:

      – Мы можем овцу зарезать, хорошо бы, если б вы за неё заплатили.

      Тавлеев велел писарю, исполнявшему и обязанности казначея, выдать деньги. Маркел и Илья вернулись в кухню, где Мария стирала бельё, а Михаил сидел на лавке. Он спросил парней:

      – Ну, поняли, что нельзя не воевать?

      – А то нет? Чтобы за народ и не встать! – произнёс Илья с тем видом истовой готовности, с каким ответил Москанину: «Получил – надо и послужить!»

      Маркел прошёл к полке, взял нож. Илья сказал Михаилу:

      – Овечку будем решать. Поджаришь офицеру почки? Наш хозяин любил.

      – Наш не увлекается. Что он любит, так пирожки с морковью, – и солдат спросил Марию: – Морковь с прошлого года осталась?

      Мария, прежде чем ответить, поймала взгляд Обреева и кивнула:

      – Осталась.

      22

      По небу вытянулись полосами серые тучи, утреннего солнца они не заслоняли, оно жгло всё острее. В воздухе над двором гудели слепни, липли к лошадям в конюшне, те взмахивали хвостами, ударяли копытами в доски пола.

      Накануне Илья привёз из леса две берёзки, обрубив с них ветви, и сейчас вышедший