Последний рейс «Фултона». Борис Сударушкин

возвращался домой вместе с Иваном Резовым. В воротах столкнулись с Михаилом Алумовым.

      – Наше вам, пролетарское, – приподняв картуз, ехидно поприветствовал он старого токаря и прошел мимо, к конторе.

      – Не к добру весел меньшевик, – заметил Иван Алексеевич. – Сияет, как самовар перед праздником.

      Только отошли от мастерских – навстречу трое в наглухо застегнутых пальто. Руки в карманах, касторовые кепки надвинуты на глаза, сапоги в грязи.

      – Не знаешь, кто такие? – оглянувшись, спросил Розов.

      – Впервые вижу, – беззаботно ответил Тихон. – Мало ли людей шлендает.

      – Чего бы им шлендать по лужам? – бубнил свое Иван Алексеевич. – По набережной куда сподручней…

      Прошли квартал, другой, завернули за угол. И тут услышали выстрелы.

      – Где это? – остановился Резов.

      – Вроде бы у мастерских…

      Старый рабочий, расплескивая лужи, побежал назад, за ним – Тихон.

      У ворот их встретил механик Степан Коркин.

      – Беда, Иван, кассу ограбили.

      – Как ограбили? Кассир же не вернулся.

      – Только что подъехал. Внесли деньги в кассу – и сразу трое с наганами ворвались. Охранника наповал, в кассира промазали. Мешок с деньгами прихватили – и через забор в Росовский лес. Кускова водой отпаивает, от страха не очухается.

      – А Мишка Алумов?!

      – Что Алумов? – не понял Коркин.

      – Где он?

      – В конторе сидит. Тут стрельба, а он даже не вышел, стервец, лишь в окошечко посмотрел.

      – Ладно. Собирай, Степан, красногвардейцев, надо догнать бандюг. Сердце чуяло – не случайно эта троица забрела сюда…

      До Росовского леса дошли по следу сапог, хорошо заметному на вспаханном поле. Но в лесу, где уже вылезла молодая трава, следы пропали. Прочесали его вдоль и поперек – налетчики как сквозь землю провалились.

      – Не могли они далеко уйти, искать надо, – упрямо говорил Коркин.

      – Может, на дорогу выбрались? – предположил Тихон. – В деревню подались?

      – Я бы на их месте не от Волги, а к Волге бежал, – рассудил Резов. – Ночью на другую сторону на лодке махнул – и ищи ветра.

      – Между Росовским лесом и Сосновым бором перелесок есть, – вспомнил кузнец Федор Смолин. – А Сосновый бор в самый раз к Волге выходит. Почти на берегу – заколоченная дача Укропова. Не там ли они схоронились? Удобное местечко…

      – Веди, Федор, к перелеску, – решил Иван Алексеевич. – Может, следы найдем…

      И точно – в одном месте березовый перелесок наискосок прорезал узкий ручей, в грязи возле него ясно были видны следы сапог.

      Напились из бочажка – и дальше.

      Уже смеркалось, когда подошли к поляне, на которой стояла дача Укропова – несколько деревянных строений, покосившаяся беседка. К Волге, где на светлом песке чернели вытащенные на берег лодки, спускалась по глинистому косогору развалившаяся лестница с перилами.

      Иван Резов остановил отряд. Вслушались в тишину. Упал с дерева сухой сучок, плеснулась