Клетка теснее грудной. Константин Евгеньевич Игнатов

улыбайтесь, здесь за этим следят! – посоветовал напоследок водитель и быстро скрылся из вида.

      – Тебе тоже кажется, что все таксисты безумно одиноки? – спросила Офа.

      Затем она нажала кнопку дверного звонка, пытаясь воссоздать в памяти черты лица юноши, которого, впрочем, через несколько минут не стало в живых – за очередным поворотом его машина на полной скорости врезалась в фонарный столб. Было ли это столкновение случайным или спровоцированным, уже никто никогда не узнает.

      Глава 4

      Короткий звонок, затем длинный, небольшая пауза – и Офа порывисто стучит кулаком в деревянную дверь. Ожидание. Повторный стук. Усталость навалилась тяжелой ношей, сковав мышцы рук и ног. Снова стук. Послышались чьи-то голоса, смех да приближающиеся тяжелые шаги. Дверь приоткрылась, и в нос ударил пряный аромат корицы, показалась маленькая мужская голова. Безукоризненная лысина блестела, как надутый гелием воздушный шарик, огромный и от чего-то желтоватый лоб скалой нависал над впалыми серыми глазами, глядевшими не то устало, не то отрешенно, сухие тонкие губы нервно подергивались, а на щеках цвели красные пятна, похожие на крапивницу. Мужчина сгорбился, лениво обыскал взглядом пришедших, и молча распахнул дверь.

      Офа и Кира оказались в довольно темном помещении, похожем на коридор, только почему-то очень длинный. Под потолком на медном проводе болталась крошечная лампочка, которая давала тусклый свет песочного оттенка. Рукой ее было не достать, но казалось, что она парит прямо над головой. Мужчина, одетый в тщательно выглаженный черный костюм, так и стоял у двери. Он не произнес ни слова, лишь его нижняя губа слегка подергивалась в попытке прервать молчание, пятна на щеках стали ярче, глаза покраснели и заслезились, но он сглотнул и снова сгорбился, опустив голову.

      – Корней, – послышалось из дальнего конца помещения, там открылась дверь и в коридор вывалилась грузная фигура Ивана Андреевича. Он замер, достал из кармана кружевной платочек и стер выступивший на лбу пот. Его поросячьи глазки захлопали, ноздри затрепетали, а по щекам разлился румянец.

      – Корней, право, ну что ты стоишь, к нам же гости приехали! – воскликнул Иван Андреевич и быстро, насколько это позволял свисавший над брюками живот, направился к женщинам.

      Пока он шел, Офа пристально на него глядела, щурилась и слегка кивала, подмечая интересные детали. Мужчина был одет как-то невпопад: вроде бы каждая отдельная вещь подходила ему цветом, кроем и материалом, но вместе они никак не сочетались – маленькие кожаные туфли, широкие серые брюки с красной полосой посередине, и белая рубашка, прикрытая темным пиджачком.

      – Да, да! – заигрывающим тоном обратился он к Офе. – Милая, милая Офа, позвольте поцеловать Вашу прекрасную нежную рууучку! – последнее слово он нарочито растянул, и получилось излишне слащаво.

      Он плюхнулся на колено и звучно чмокнул влажными губами кисть Офы. При виде этой сцены в глазах Киры, стоявшей в тени за ее спиной,