Летним вечером в подворотне. Евгений Лукин

уже года три, как в овраге не показывался. Раньше-то при нём пупырчатые какие были? Рёбра одни с позвоночником!.. Нет, воровать они, конечно, и тогда воровали, но хотя бы жрать боялись наворованное! Чуть поправишься – улика налицо…

      – Что же всё-таки с колдуном-то, а? – размышляет вслух рядовой Пиньков.

      – Я так думаю, – говорит гномик, и в глазах у него начинает светиться огромное уважение, – что у колдуна сейчас какие-то серьёзные дела. Такие серьёзные, что нам и не снились. А вот закончит он их, поглядит, что в овраге делается, и строго пупырчатых накажет.

      «Хорошо, если так, – думает Пиньков. – Хуже, если помер».

      Добрались до ямы. Яма как яма, на четверых гномиков рассчитанная, живут шестеро. Остальные пятеро, правда, временно отсутствуют – на работах где-то, а у этого, что с Пиньковым (его, кстати, Голиафом зовут), у него вроде как отгул.

      Да нет, товарищ старший лейтенант, нормальный гномик – ростом чуть выше автомата. А Голиафом его зовут не потому что здоровый, а потому что в лоб то и дело получает…

      Спустились они в яму, банку в уголке прикопали, сидят, беседуют.

      – Так, значит, говоришь, года три уже? – хмурится Пиньков.

      – Или четыре, – неуверенно отвечает гномик. – Да вот сразу после проверки…

      – А! – говорит Пиньков, оживившись. – Так, значит, была всё-таки проверка?

      – Была, – подтверждает гномик. – Сам-то я, правда, не видел, но говорят, была.

      Любопытство разобрало Пинькова.

      – Слушай, а как проверяющий выглядел?

      – Проверяющий?.. – с тихой улыбкой восторга говорит гномик. – Высокий, выше колдуна… В одеждах защитного цвета… Пуговицы – сияют, бляха – солнышком. А уж сапоги у него!..

      Тут смотрит гномик на Пинькова, умолкает и, затрепетав, начинает подниматься в стойку «смирно».

      – Да сиди ты! – с досадой говорит Пиньков. – Тоже мне проверка! Никакая это была не проверка. Я это был…

      Сел гномик, дыхнуть не смеет и держит равнение на Пинькова.

      – Сказано тебе: вольно… – сердито говорит Пиньков. – А про автомат про мой ты нигде ничего не слышал?

      Не знает гномик, что такое автомат. Пришлось объяснить.

      – Нет, – отвечает, подумав. – Про реликвию слышал, а вот про автомат – ни разу…

      Насторожился Пиньков.

      – А что за реликвия?

      А реликвия, товарищ старший лейтенант, следующая. Во-первых, чёрт его знает, что это такое. Во-вторых, слышно о ней стало года три-четыре назад, то есть по времени вполне совпадает. В-третьих, известно, что стоит она в некой пещере, а пещера эта находится аж в низовом овражье за ободранной пустошью. И многие в эту реликвию верят.

      – А как она хоть выглядит? – допытывается Пиньков. – Ствол есть? Затвор есть?

      – Может, и есть… – вздыхает гномик. – Одним бы глазком на неё взглянуть…

      Задумался Пиньков.

      – А как считаешь, – спрашивает, – знает колдун, где сейчас мой автомат?

      Гномик даже встал от почтительности.

      – Колдун знает всё, – объявляет торжественно.

      – Знает