Философские диалоги. Джордано Бруно

не давала себе формы и одеяния.

      Теофил. Не легко, ибо ничто не действует абсолютно в себе самом, и всегда есть какое-нибудь различие между тем, что является деятелем, и тем, что сделано или к чему относятся деятельность и действие. Отсюда в самом теле природы следует отличать материю от души и в последней отличать этот разум от его видов. Поэтому мы называем в этом теле три вещи: во-первых, всеобщий интеллект, выраженный в вещах; во-вторых, животворящую душу всего; в-третьих, предмет. Но на этом основании мы не будем отрицать, что философом является тот, кто в своей философии приемлет это оформленное тело, или, как я предпочел бы сказать, это разумное животное, и начинает с того, что берет за первые начала некоторым образом члены этого тела, каковы воздух, земля, огонь; далее – эфирная область и звезды; далее – дух и тело; или же – пустое и полное (однако понимая пустое не так, как берет его Аристотель[42]); или же что-нибудь другим образом подходящее. Философия эта не кажется мне, однако, достойной устранения, особенно тогда, когда она при помощи любого предполагаемого ею основания или предлагаемой ею формы построения содействует совершенствованию спекулятивной науки и познанию природных вещей, как это действительно делалось многими древнейшими философами. Ибо лишь честолюбцу и уму самонадеянному, пустому и завистливому свойственно желание убедить других, что имеется один лишь путь исследования и познания природы, и лишь глупец и человек без размышления может убедить в этом себя самого. Итак, хотя путь более постоянный и твердый – более созерцательный и отчетливый и более высокий способ размышления – должен быть всегда более почитаем, обеспечиваем и предпочитаем, однако не следует поэтому порицать другой способ, приносящий хороший плод, хотя бы он и не был от того же самого дерева.

      Диксон. Итак, вы одобряете изучение различных философий?

      Теофил. Вполне, для того, кто имеет изобилие времени и дарования, для остальных же я одобряю изучение лучшей философии, если боги желают, чтобы она была угадана.

      Диксон. Однако вы одобряете, конечно, не все философии, но хорошие и лучшие.

      Теофил. Это так. Так же как среди различных способов лечения я не отвергаю тот, который производится магически, при помощи приложения корней, привешивания камней и нашептывания заговоров, если строгость теологов позволяет мне говорить как чистому естественнику. Одобряю я тот, который производится физически и происходит при помощи аптекарских лекарств, которыми преследуется или изгоняется желчь, кровь, флегма и меланхолия. Приемлю я также тот, который производится химически, который извлекает квинтэссенции и при помощи огня заставляет ртуть выпариться из всех этих составов, соль осесть, а серу просветлеть и раствориться. Однако же, что касается медицины, я не хочу определить, какой из стольких хороших способов является наилучшим, ибо эпилептик, над которым потеряли время физик и химик, если он будет излечен магом, не без основания

42

Аристотель в IV книге «Физики» (гл. 7–9) отвергает понятие пустоты. Он утверждает, что пустое пространство, если бы оно даже существовало, не только не объяснило бы движение, но, наоборот, сделало бы его невозможным. Бруно не соглашается с аристотелевским определением пустоты.