Эльфы и их хобби (сборник). Олег Дивов

не хочу, как стану смотреть в глаза родичей на том берегу.

      – Ты не можешь приказать эльфу нарушить гес, я не стану тебе подчиняться.

      – Это приказ Старшего из Старшей ветви, Энвель.

      – Я…

      Дверь открылась. В серые сумрачные комнаты ворвался запах осени. Ветер, отяжелевшая земля, влажная кора деревьев. Все как один повернулись на этот запах, на этот ветер; уши напряглись. Вошедшие проводили знакомую процедуру – с трудом зачитывали имена с листка, конвоировали поднявшихся к выходу. Энвель прислушался – все, кого выкликали сейчас, были из Дома Терновника.

      Так вот почему он торопился.

      – Гаэль… да Тихен Враз… на Драйхеан ар Сиед…хе?

      Старший засмеялся:

      – Что же они делают с нашим языком! Жаль, никто не научит их произношению…

      – Позволь мне пойти вместо тебя, – быстро сказал Энвель.

      – И запутать судьбу в такой узел, что и боги потом не развяжут? Это моя дорога, и негоже другому заступать ее.

      Гаэль поднялся – будто статуя из мыльного камня, с белым ясным профилем. Поклонился человеку в мундире. Тот сказал несколько отрывистых слов, кивнул на дверь.

      – Прощай, друг души, и помни, о чем мы говорили.

      Гаэль хотел по привычке коснуться бело-зеленого шарфа; но не было на нем больше знака Верных навек, и когда пальцы коснулись беззащитной голой шеи – вот тогда у Энвеля что-то разверзлось в душе, обдало холодом.

      На том рву вырастут маки… Или, возможно, лунная трава…

      – Прощай, Старший из Старшей ветви. В следующий раз – в Серебряной долине…

      – В следующий раз, – кивнул Гаэль, развернулся и пошел к выходу.

* * *

      «Arwech’all i Dale an Argead», – так он сказал, этот эльф. Бабка рассказывала Сопляку про Dale an Argead, заповедную долину эльфов. Или – эльфов и людей? Не вспомнить уже.

      В дневном свете они выглядели задохликами. И сам бы он, наверное, так выглядел, просиди столько времени в башне безвылазно. Щурились от солнца, устало прикрывая глаза, безропотно позволяли заковать себя в колодки – никому не нужно неприятностей по дороге. И дышали – будто желали надышаться на всю длинную эльфийскую жизнь.

      А в этот раз и света им не досталось, вывели их под дождь. А эльфы открыли рты, руки протянули – как дети, радуются.

      И капли разноцветным бисером скачут у них на ладонях. Уезжать в дождь – хорошая примета.

      Говорили, будто их везут к морю.

      На корабли.

      С местом Сопляку повезло. Они жили рядом с башней, в бывшей пристройке – то ли для слуг, то ли для гостей, поди разберись теперь. Так или иначе, казарма у них была с террасой и с латринами, каких он никогда не видел. Сопляку нравился белоснежный остов бывшего эльфийского замка, нравились высокие темные ели и запах мокрой хвои рано утром, и тайна, связывающая его, Сопляка, со всеми, кто здесь служил. Комендант, которого тут все звали дядькой Ротгаром, за дисциплиной следил, но по пустякам не придирался, а Сопляка еще и отмечал. Пленники тоже не доставляли хлопот. Их вообще не было слышно. Эльфы не буянили, не требовали добавки к рациону, не просили