Варенье с косточкой. Анна Яковлева

отсутствовал, и мы как-то выкрутились. Приняли нового человека вместо тебя.

      Лицо Андрея дернулось, он криво улыбнулся:

      – Вот даже как? Ну, удачи.

      – И тебе.

      Продолжая по-идиотски посмеиваться, Андрей вернулся в отдел.

      Под взглядами притихших коллег прошел к столу, с которым сроднился за последние девять лет:

      – Можно? – Он показал на органайзер, набитый разным хламом.

      – Конечно. – Вспыхнув, молодой человек поднялся и предоставил Андрею свободу действий.

      Тишина наполнилась звуками: запиликал чей-то мобильник, зашуршали бумаги, загудел принтер…

      «Упрашивать – я лучше сдохну», – твердил про себя Андрей, собирая немудреное барахлишко: ручки, карандаши, точилки, стикеры, блокноты, ластики и синюю кружку из термостойкого стекла. Подарок Маринки…

      А он еще Валерку другом считал. Дерьмо собачье, а не друг.

      Видите ли, подвел он Валерку. Разве это подвел? Вот его Маринка подвела, так подвела.

      Сложив имущество, Андрей вдруг осознал, что у него больше нет дома, куда можно притащить все эти стикеры и ручки.

      – Пусть здесь постоит, я потом заберу, – ни к кому не обращаясь, сказал Андрей.

      Звуки снова замерли.

      Пристроив коробку с барахлом на полке, служившей перегородкой, Андрей в полусознательном состоянии покинул душный кабинет и очутился на улице.

      Оказывается, до этого момента он употреблял слово «облом», до конца не понимая его смысла. Вот что называется обломом – вот это самое. Полным. Можно, конечно, назвать по-книжному: поворотный момент. Точка принятия решения. Перекресток судьбы. Излом… Но почему-то Андрею в его положении хотелось называть вещи своими именами… И название этому было…

      Андрей выгреб последние четыре тысячи из кармана, разгладил их, сунул обратно и постоял в раздумье. Перекресток, тополя, редкая толпа горожан – жизнь продолжалась.

      Словно приглашая, зажегся зеленый глаз на светофоре.

      Вот и отлично, решил для себя Андрей, он будет умненьким-благоразумненьким.

      Для начала зайдет вон в ту пельменную и съест порцию пельменей. Почему-то пельмени из общепита представились ему скользкими и вязкими. Впрочем, в его положении нужно забыть все дорогие привычки.

      …Пельмени оказались гораздо приличней, чем можно было судить по виду пельменной.

      Наколов на вилку последний, Андрей собрал сметану с тарелки и увидел Витька.

      Тот боком протиснулся в зал и шарил глазами по столам в поисках знакомых лиц. На физиономии Андрея взгляд Витька не задержался – Андрея Витек не узнавал.

      Поколебавшись ровно мгновение, Андрей помахал рукой:

      – Витек!

      В блуждавшем взгляде отразилось недоверие:

      – Ты меня?

      – Ну да, тебя. Ты же Витек?

      – Витек.

      – Подгребай к столу.

      Новоиспеченный друг плюхнулся на стул, сморщился в неуверенной улыбке:

      – Че-то я тебя не помню. Это с тобой мы у Кольки-хромого зависали на прошлой неделе?

      – Нет, вы с Серегой