Шурочка: Родовое проклятие. Ольга Гусева

осыпал ее частыми легкими поцелуями, а она, вздрагивая от каждого поцелуя, отклоняла голову, стараясь избежать их, и все же наслаждалась ими. Наконец, их губы встретились и слились в страстном поцелуе. Это были чудеснейшие минуты для нее. Она любила всей душой, всем телом, она бросилась в любовь, как в омут с головой, и, не задумываясь, отдала бы жизнь за своего любимого. Вера прижалась к нему, сердце ее трепетало, глаза затуманились, и она прошептала чуть слышно:

      – Люблю тебя.

      Ей казалось, что она как бы отделилась от своего тела и парит где-то высоко над ним. Она не понимала, как это случалось, что каждый раз, решив прогнать его, она снова попадала в его объятия и ничего не могла поделать с собой. Он взял ее на руки, прижал к себе и опустился с ней на кровать.

      – Милая моя, родная, как же я соскучился по тебе, – прошептал он.

      Он говорил ласково, нежно, и она видела в его глазах все ту же любовь.

      Весь следующий день Михаил провел с Верой. Он был нежным и заботливым, он был веселей, чем она ожидала, нежнее, чем она могла мечтать. За те бессонные ночи, которые тянулись без него, она поняла, что ей очень его не хватает. Не хватает его плеча, на котором она любила засыпать, не хватает его губ, его теплого дыхания. Без него она чувствовала себя одинокой и беспомощной. Но Михаил вел себя непредсказуемо. Он пропадал то на два – три дня, то на целую неделю. Вера была уверенна, что это связано с Настей. Но он вновь появлялся, как ни в чем не бывало, любил ее, говорил такие слова, от которых рассеивались все ее сомнения. Он имел необыкновенное воздействие на нее.

      Целый день он был рядом и никуда не спешил. Они гуляли по берегу реки, плескались в воде, Михаил все время что-то говорил и умолкал только во время поцелуев. В этот день у Веры было так хорошо на душе! Она пристально глядела на него. В нем было столько очарования, и она еще больше любила его. Ей казалось, что он принял решение, которого она так долго ждала.

      Вечером Настя отправилась к Шурочке, чтобы попрощаться перед отъездом. Дверь была не заперта. Увидев Настю, Шурочка очень обрадовалась, но распухшее и покрасневшее от слез лицо своей подруги испугало ее. Такой она еще не видела ее никогда.

      – Шурочка, я пришла проститься. Завтра утром я уезжаю в город, – спокойно произнесла Настя.

      – Как? Уже? – воскликнула Шурочка.

      – Меня здесь больше ничего не держит.

      – А как же Мария Терентьевна, Костя? А я? Не бросай меня, мне будет очень плохо без тебя!

      – Пойми меня, подруга, я не могу больше ждать. Если я не уеду сейчас, потом уже будет поздно. Ты же знаешь мою мечту. Я должна добиться того, что задумала.

      Шурочка залилась слезами, а Настя стояла, как вкопанная, точно находилась в состоянии шока. Неожиданно она почувствовала, как слезы жгут ей глаза. Она резко шагнула к своей подруге и, крепко обняв ее, проговорила срывающимся от слез голосом:

      – Шурочка, родная моя, я тебя очень люблю! Ты же знаешь, что ты моя единственная подруга, ты для меня – сестра, самый лучший и светлый человечек на всей земле! Я уеду, но ты не останешься одна. У тебя есть Клавдия, Платон, ты скоро выйдешь