Как закалялось железо. Владимир Юрьевич Рябушкин

вспоминая свои выходки, просто недоумеваю. Это еще раз подтверждает мою мысль, что мозгов у меня не было. И ни тогда, ни сейчас не понимаю и не могу ответить на простой вопрос: зачем?

      В другой раз я такое сотворил, что стыдно признаться.

      Я нашел маленький чурбачок, и уже не помню, то ли он был с гвоздем, то ли я забил в него гвоздь… Так что я делал: я ловил момент, чтобы подставить под ногу мамы чурбачок с гвоздем, естественно, торчащим кверху.

      На мою беду, но больше конечно мамину, мое черное дело увенчалось успехом, и мама, наступив все-таки на гвоздь, проколола ногу насквозь.

      Какова же была моя реакция? Единственное, чего я испугался в тот момент, это то, что меня могут сдать в милицию.

      Хулиганил я много, но остальные мои выходки стерлись из памяти, однако, думаю, их наверняка хорошо помнят мои родители.

      Один раз у меня была стычка с моей тетей, тогда мы еще жили вместе. Не помню, кто из нас победил, видимо, тетя, потому что я пару недель ходил со здоровенной шишкой на лбу и всем жаловался, выговаривая только два слова: «Ирка-шишка» (так звали мою тетю).

      Тогда я еще плохо говорил и не знал более емких и красочных слов.

      Ну что я еще помню из времен детского сада? Тогда мы еще жили на улице Степана Разина, и у нас рядом с домом был Пионерский спуск. Зимой по нему машины не ездили, и мы катались с отцом с него на санках.

      Помню свой первый день в детском саду, как я орал как резаный, когда мама меня привела и оставила.

      Помню, как один раз, поругавшись с лучшим другом, хотел его придушить.

      Помню, как подглядывал в туалете за девчонками, и воспитательница поставила меня перед всей группой и сказала:

      «Снимай штаны».

      Помню, как не любил спать днем. Как же я потом, вспоминая, ругал себя, что я не понимал, как это бывает сладко – поспать днем.

      Помню, как в обеденный сон нас не пускали в туалет, и я, просунув между кроватями свой писюн, делал свое дело на пол, за что меня потом наказывали. Зато я спал в сухой кровати в отличие от некоторых.

      Помню, как мне на голову нагадили голуби, и как я отмывался, заливаясь слезами.

      Как я уже говорил, мы жили на 116 км. У нас рядом был практически брошенный военный аэродром. Отец учил меня не только управлять автомашиной, но и прививал любовь к спорту.

      Он был кмс по лыжам и периодически, взяв меня с собой, устраивал вылазки. Одна из вылазок мне очень хорошо запомнилась.

      Естественно, чувство соперничества присутствовало всегда.

      В очередной раз мы вышли на лыжню и погнали в сторону леса. Периодически отец интересовался, не устал ли я. Я не хотел выглядеть слабаком и продолжал хорохориться. И мы уезжали все дальше и дальше от дома.

      Кончилось все тем, что геройство мое закончилось, и обратно я уже возвращался на буксире.

      Мы связали наши лыжные палки вместе, и отец меня пер за собой, как снегоход.

      ШКОЛА

      Выбор школы был очень простым, вернее, его не было. Естественно, я пошел учиться в школу, где работала моя мама, так сказать, чтоб был на глазах и под присмотром.

      Никому