Хроники мегаполиса (сборник). Марина и Сергей Дяченко

в махровое полотенце.

      Молча уселись в машину. «Жигуль» завелся с четвертого раза, Оксана даже спросила испуганно: что, не работает?

      Машина тронулась; Оксана, прежде ни слова не упоминавшая о своей жизни, сама вдруг начал рассказывать.

      Она работала участковым терапевтом – уже второй год после ординатуры. У нее большой участок… а когда болеют ее коллеги, то приходится работать и на два участка тоже. Полдня прием – полдня по вызовам… Очень трудно со стариками и старушками. Летом легче, чем зимой. Зимой грипп…

      – А я чуть было не поступил в медицинский, – неожиданно сказал Дима.

      – Да? – удивилась Оксана.

      – Моя мама работала в мединституте. И она организовала мое поступление, то есть меня процентов на девяносто уже брали. Это было ясно еще до экзаменов…

      Они остановились перед светофором.

      – А почему… – начала Оксана.

      Дима пожал плечами:

      – Не захотел.

      Мимо, по переходу, шли люди. Малыш лет пяти размахивал красным шариком с эмблемой «Мак-Дональдса».

      – А я вот именно в медицинский хотела, – призналась Оксана. – Поступила… на третий год. Три года ходила на экзамены, как дятел…

      – Не жалеете?

      Светофор переключился на зеленый свет.

      – Нет, – сказала Оксана после паузы. – Не знаю…

      Дима в последний момент удержался, чтобы не спросить, какая у Оксаны зарплата.

      Он и без того догадывался, какая.

      – Оксана… если бы вам принесли не блюдечке эту самую грин-карту… вы бы поехали?

      – Не знаю, – повторила она после паузы.

      Возле Куреневского рынка толпились машины, он едва нашел место, где преклонить свой «Жигуль». Оксана взяла свою скрипку – не захотела оставлять в машине; Дима взял клетку с Малдером и Скалли.

      И они пошли.

      – …Почем эти мыши?

      – Двадцать гривен вместе с клеткой.

      – Десять – но без клетки.

      Дима кивнул; он удивился, что все случилось так просто и быстро. В конце концов, клетка кушать не просит, клетку можно кому-нибудь потом подарить…

      Парень лет шестнадцати молча полез за деньгами. Расплатился; уверенно пересадил Малдера и Скалли из клетки в картонный ящик с дырками, канул в толпу.

      – Всех мышей скупает, – сказала старушка, торгующая птичьим кормом.

      – Что?

      – Каждое воскресение всех мышей скупает. Питон у него…

      – Питон?!

      Оксана смотрела беспомощно. Дима сунул ей клетку, велел стоять и не двигаться, кинулся в толпу вслед за парнем с картонной коробкой.

      Успел уже отчаяться, прежде чем в толпе обозначилась памятная куртка.

      – Слушай… – схватил парня за плечо. – Ты… Вот тебе твоя десятка, мышей отдай.

      – Оборзел, дядя? – непочтительно поинтересовался подросток.

      – На свои бабки! Мышей отдавай обратно!

      – Они уже мои! Я их уже купил!

      Дима готов был задушить его голыми руками – наверное, это было заметно невооруженным глазом;