Хроники мегаполиса (сборник). Марина и Сергей Дяченко

полдвенадцатого. Еще рано…

      В серванте под стеклом стоял Женькин паровозик от железной дороги. Как стоял, так и стоит. Уже лет пять – с тех пор как, занявшись футболом, Женька забросил игрушки…

      Дима глубоко вздохнул. Живя в этой квартире, он не ощущал ее запаха. Теперь, став чужим – ощущает. Запах дома.

      В свете желтого огонька он стал разглядывать фотографии на серванте. Раньше их было куда больше; сейчас остались только Женькины – в младенчестве и теперь. И еще Ольгина – институтская, выпускная. Исчезли те, где Дима с Ольгой засняты были вместе. Свадебная, например. Только одна осталась – старая, желтая, глубоких советских времен. Первый звонок. Десятиклассник Дима несет на плечах первоклашку Олю…

      – Бутерброды, – сказала Ольга. – И банка маслин. И полбутылки вина… Живем.

      …Был даже фильм такой, любительский. Отчего был – есть, если поискать… Если пленка не осыпалась. Десятиклассник Дима Шубин с первоклашкой, своей соседкой Оленькой, на плечах… Идет осторожно, прежде ему не приходилось носить на плечах маленьких девочек, зато Оленька облюбовала его плечи уверенно и уютно, ей очень нравится плыть вот так над толпой, в центре общего внимания, и, довольная, она звонит что есть силы в медный колокольчик…

      Маслины были черные, блестящие и одинаковые, и почему-то напоминали о первомайской демонстрации. Есть не хотелось.

      – Ешь. Хочешь вина?

      Она разлила «Монастырскую избу» в две чайных чашки. Он выпил, не почувствовав вкуса. И послушно стал жевать.

      Во всем доме было тихо. В мире было тихо. Из комнаты сына не доносилось ни звука.

      – Знаешь, – Ольга закурила, – мне даже не верится, что все это закончится.

      Она явно ждала ответа, и потому он отозвался:

      – Мне тоже не верится. Мне эти очереди уже снятся.

      – Я не про это. Когда мы переедем и устроимся…

      Дима вздохнул. О переезде думалось плохо. Вообще не думалось. Наверное, из чувства самосохранения.

      – И ты устроишься, – сказала Ольга. – Ты же талантливый человек!

      Он поморщился. «Талантливый» звучало в ее устах как упрек. «Ты талантливый человек, так почему ты не смог, не стал, не попытался…»

      Он продолжал жевать – через силу; Ольга тоже жевала. Когда занят рот – молчание проще оправдать…

      Потом бутерброд закончился. И не было никакого желания надкусывать следующий; Дима перевел взгляд на фотографию десятиклассника с малышкой на плечах.

      Малышка радовалась жизни.

      Бантики, белые бантики, море детских голов, родители с фотоаппаратами «Смена», песенка «Чему учат в школе», и вереница учеников, втягивающаяся в распахнутые двери…

      – Мне иногда хочется туда, – шепотом сказал Дима.

      Он покривил душой. В последнее время ему ВСЕГДА хотелось вернуться. В сорок лет он начал жить воспоминаниями. Что это, преждевременная старость?

      – Куда тебе хочется? – чуть насмешливо спросила Ольга. – В Штаты?

      – Нет, – Дима кивнул на фотографию. – Не в Штаты… Вернее даже, не туда, а в тогда.

      – Ностальгия? – на этот раз насмешка в ее голосе и не думала