Падение в реку Карцер. Дмитрий Геннадиевич Федюшин

тоже не было, и я не помню, как оказался в этой комнате. Мне ввели снотворное, сказав, что путь в нее сверхсекретный. Очнулся я уже в кресле. Также они заявили, что искать потайной выход, в надежде сбежать – это глупейшее занятие. Во-первых – я его никогда не найду, во-вторых – потрачу драгоценное время, отпущенное на приятные вещи. А даже, если случится чудо, выход этот так запечатан, что я никакими силами не смогу его открыть, потому что любые желания, загаданные в комнате, не имеют на него влияния.

      Я без всякого стеснения разделся до трусов. Сперва хотел сложить свою тюремную форму в комод, но после раздумал и бросил ее прямо на пол. Долой эту рухлядь, надо и себе что-нибудь заказать, подходящее к обстановке, например, фрак или сюртук. И еще цилиндр – вещи не из моей эпохи, которые я никогда в жизни не надевал.

      Я лег на кровать и укрылся белоснежным одеялом. На фоне его мое тело показалось мне очень смуглым. В захмелевшем мозгу проскользнула мысль:

      «А еще называем себя белыми…»

      Это была массивная двуспальная кровать с ажурными металлическими спинками. По их углам тоже красовались бронзовые головы животных, только тут это были волки, оскалившие пасть.

      Виктор снял смокинг и брюки, и повесил их в шкаф. Дверцы его были покрыты округлыми золотистыми узорами. Подошел к кровати с противоположной стороны и стал медленно расстегивать белую рубашку. Я сначала лег на бок, спиной к нему, но затем обернулся и спросил с угрозой:

      – Ты ж часом не из тех ребят?

      Виктор усмехнулся так, словно его не оскорбили, а сделали комплимент.

      – Женя, здесь я могу получить любую женщину, какую только захочу, потому зачем мне ты.

      Я с облегчением рассмеялся. Не хватало еще перед смертью такого сюрприза.

      Виктор потушил свет и только огонь в камине, скрываясь за креслами от моего взгляда, играл тенями на потолке. Вскорости я уснул.

      2

      «Здесь я могу получить любую женщину, какую только захочу»

      Эти слова Виктора снова прозвучали в моей голове и я проснулся. Обстановка в комнате ничуть не поменялась, потому совершенно непонятно – сколько прошло времени. Виктор рядом тихо похрапывал. Я чувствовал, что выспался, но когда пошевелился, ощутил небольшое давление на голову и понял, что это похмелье. Скорее всего, я проспал немного часов и решил еще некоторое время просто полежать.

      Мысленно я вернулся к фразе Виктора. Он прав, действительно любую. Мне дана такая удивительная привилегия, и неизвестно, когда мой срок истечет и эту привилегию у меня отнимут. Это может произойти, когда угодно и лучше не мешкать. Подумать только, я могу исполнить любое свое желание, а вместо этого трачу время на попойку с сокамерником. Как всегда в своей жизни, стараюсь довольствоваться малым, вместо того, чтобы стремиться к большему. Я вспомнил вчерашние беседы, как я рассказал свою историю и поморщился от неожиданно уколовшего стыда. Но это был похмельный стыд, не имевший объективных причин.

      С минуту я лежал, ни о чем не думая и наблюдая за пляской теней на потолке,