Напарник. Мара

умирают. – Джордж несогласно покачал головой, но Джек не стал с ним спорить.

      Пускай считает, как хочет. Это его право.

      – Если мать узнает, она меня… – Джек улыбнулся и залпом допил все, что осталось в бутылке, а после со всей силой кинул ее в пол. Она развалилась на осколки с громким треском. Джордж с ужасом смотрел на него.

      – Мы ее уронили, а жидкость вытерли – невозмутимо сказал Джек. Поставив на стол бокал, он двинулся обратно к себе. Джордж смотрел ему в след, не в силах ничего сказать.

      Матери в гостиной, к счастью, не было, и Джек беспрепятственно, без лишних вопросов и лишней лжи, смог проскользнуть к себе, наверх.

      Там он снова запер дверь и подошел к письменному столу. Он смотрел в окно, на садящееся солнце, и думал. Голос, который он слышал у двери и во время песни, не был галлюцинацией, как бы в это не хотела верить его мать. На лицо залезла дурацкая улыбка.

      Кто он, обладатель этого голоса?

      Судя по всему, они были вместе довольно долгое время, а значит, Джордж должен знать об этом.

      Или может быть лучше не спрашивать его? Вдруг он тоже захочет заявить, что голос и его обладатель – просто галлюцинация, бред воображения?

      Джек наблюдал за солнцем, пока оно окончательно не село. Тогда он подошел к кровати, и сняв ботинки, забрался в нее, укрывшись одеялом. Он не был уверен в том, что ему приснится что–то важное; но на него навалилась жуткая усталость.

      Под ним было могучее, пушистое тело какого–то животного. Лошади? Он видел лошадей здесь. Нет, не лошадь. Кто–то другой. Олень. Олень? Под ним проносилась белая громада, словно бесконечная масса снега. Это длилось, пока с боку не послышался выстрел.

      Джек видел, что впереди него были и другие всадники на оленях. Тот, что был наравне с ним, остался позади. Все олени уносились вперед, словно от смерти, но человек рядом с ним больше не мог двигаться вперед, и Джек развернул своего оленя, даже зная, что это приведет его к гибели. Хлопнул воздух еще раз, и в груди разлилась боль. Джек свалился на холодную гладь и протянул руку к чужой руке. Пальцы, которых он с трудом смог коснуться, были прохладны, но тоже тянулись к нему. Боль в груди усилилась, и голос четко сказал:

      – Придурок. Идиот. Да пошел ты.

      Джек проснулся, чувствуя в горле ком.

      Это было его воспоминанием? Но причем здесь олени, причем здесь снег, выстрелы, боль и голос? И почему…

      В дверь застучали, разрушая обрывки сновидения, и голос матери встревоженно произнес:

      – Джек, пора вставать. Сегодня ты можешь пойти в колледж, если хочешь. – Джек встал с кровати, тряхнув головой. Это просто сон. Голос приснился ему, потому что он его слышал, олени – прототипы лошадей, которых он видел прошлым днем, что же касается всего остального… Это просто его фантазия. Такого ведь в любом случае не могло быть…

      Мать поджидала его за дверью, и Джек постарался улыбнуться ей. Из головы никак не выскальзывал странный сон, и это заставляло его задуматься о тех вещах, которых он не понимал. Джек вышел в гостиную, и ожидающий его брат, нетерпеливо пританцовывающий на месте, пообещал проводить его до колледжа.

      Как