Напарник. Мара

столу и задумался. В комнате, если это действительно его комната, несомненно, должны быть какие-то его собственные вещи.

      Почему Джордж не рассказывал ничего о том, чем он увлекался? Рисованием, писательством, да вязанием, на худой конец? Скорее всего, просто забыл, но…

      Джек принялся выдвигать ящики стола, но их было всего два, и долго ему этим занятием заниматься не удалось. В одном из ящиков он нашел листы бумаги, из второго вытащил карандаш. Кроме этих предметов ящики были полны хлама, такого, как какие-то лишенные смысла обрывки записок, гайки и непонятно чему принадлежащие деревянные детали.

      Но бумага и карандаш потянули его странной силой. Джек зажал между пальцами карандаш и впился взглядом в чистый лист. В голове вдруг что-то щелкнуло, вызвав наплыв беспорядочных, отрывочных фраз.

      – Так ты художни. – с пренебрежением произнес голос.

      – Отвернись, не смотри на меня.

      – Не смей меня рисовать!

      – Нарисуешь меня, я тебя убью!

      – Не так плохо, как могло бы показаться. И все равно ты…

      Голос замолк. Джек посидел несколько минут, приходя в себя. Пальцы ловким привычным движением крутанули карандаш. «Так ты художник».

      Так он художник?

      Проверить это было проще простого. Джек взял листы и залез на стол, пододвинувшись к окну. За пределами стекла расстилалась дорога, на которой замер единственный экипаж, под стенами дома была лужайка и несколько клумб. Дома, стоящие через дорогу и довольно обширное зеленое пространство еще одной лужайки, словно так и ожидали его карандаша.