Рейнеке-лис. Иоганн Вольфганг фон Гёте

и вопли издалека доносились.

      Геннинг сказал: «Мы горюем о невозвратимой утрате,

      Милостивейший король! Посочувствуйте в горе ужасном

      Мне, как и детям моим! Вот Рейнеке-лиса работа!

      Лишь миновала зима – и листва, и трава, и цветочки

      Радости нам возвестили, – как счастлив я был, наблюдая

      Свой жизнерадостный выводок, живший при мне беззаботно!

      Десять сынков и четырнадцать дочек, веселых, проворных,

      Сразу, в одно только лето, супруга моя воспитала.

      Все крепышами росли и свое пропитанье дневное

      Сызмальства сами себе находили в укромных местечках.

      Двор ведь у нас монастырский, богатый: надежные стены,

      Шесть большущих собак, недремлющих стражей домашних.

      Деток моих так любили, так бдительно их охраняли.

      Рейнеке, вору, однако, пришлось не по нраву, что мирно

      Жили семьей мы счастливой, козней его избегая.

      Вечно шнырял он у стен, по ночам караулил ворота.

      Псы замечали его, он тягу давал. Но однажды

      Был он всей сворою схвачен, и тут ему шкуру надрали!

      Все же он спасся, и нас не надолго оставил в покое…

      Впрочем, послушайте дальше. Вскоре он снова приходит,

      Схимник по виду, приносит рескрипт за печатью. Я вижу —

      Ваша печать. Я читаю указ – в нем написано ясно:

      Вы возвещаете мир нерушимый животным и птицам!..

      Лис мне меж тем говорит, что отшельником стал он смиренным,

      Дал-де он строгий обет искупить свои прегрешенья,

      В коих, увы, он теперь сознается. Пускай-де отныне

      Больше никто не боится его: он свято поклялся

      Мясом вовек не питаться! Дал он мне рясу пощупать,

      Даже нарамник; свидетельство мне предъявил он

      От настоятеля; и, чтобы не было вовсе сомнений,

      Он показал власяницу под рясой, сказав на прощанье:

      «Будьте же, бог да хранит вас, здоровы! Немало осталось

      Дел у меня: прочитать еще следует «Сексту» и «Нону»,

      Кроме того, еще «Веспер». Стал на ходу он молиться,

      Зло замышляя в уме, нам замышляя погибель…

      Я, с просветленной душою, к семье поспешил – поделиться

      Радостной вестью о грамоте вашей. Семья взликовала!

      Если уж Рейнеке схимником сделался, знать мы не будем

      Горя и страха!.. Впервые с детьми я отважился выйти

      За монастырские стены. Как рады мы были свободе!

      Нам она скоро бедой обернулась! Залег за кустами

      Лис вероломный и, выскочив, путь нам к воротам отрезал.

      Лучшего нашего сына схватил и унес он, проклятый!

      Тут нам спасенья не стало! Уж раз он отведал куренка, —

      Так и повадился!.. Ни егеря, ни собаки не могут

      Нас от злодея теперь ни днем, ни ночью избавить.

      Так вот и перетаскал он чуть ли не всех моих деток:

      Двадцать имел я, остался пяток. Остальных он зарезал!..

      Сжальтесь над горем горчайшим! Вчера задушил он, разбойник,

      Дочь мою также! Собаки спасли только труп бездыханный.

      Вот она, жертва его!