Уроки влюбленного лорда. Мишель Маркос

глаза, но запрудить, к чертовой матери, весь ручей, полный рыбы!

      – Я распорядился, чтобы кухарка держала в тепле ваш ужин, сэр. Будете ужинать у себя в покоях?

      Коналл вздохнул:

      – Нет, спасибо Баннерман. Думаю, что сейчас мне не до еды. Пойду, пожалуй, лягу.

      – Сэр, пока вы не ушли… Должен с сожалением вам доложить о небольшом инциденте.

      В голове Коналла тотчас промелькнула мысль о своенравной скотнице, сбежавшей утром.

      – Шона… вы о ней, не так ли?

      – Да, это касается ее, сэр.

      – Она в порядке?

      – Она – да. Ваша собака, сэр, пойнтер, похоже, он сломал лапу.

      – О нет, – ахнул Коналл, поникнув головой.

      – Боюсь, что это так, сэр. Насколько я понял, пес покалечился, свалившись в промоину, когда преследовал зайца. Егеря, которые с ним охотились, сказали мне, что хотели освободить животное от страданий, но девушка им не позволила. Они доложили мне о ее поступке, а я поделился с миссис Доэрти, которая ее опекает. Девушке приказали отойти и дать пристрелить животное, но она яростно воспротивилась, заявив, что сможет его вылечить. Насколько я понял, она ругалась последними словами, сэр, и закрывала его от ружейного дула. Она проявила такую непреклонность, что нам пришлось позволить ей поступить по-своему.

      – Ясно.

      – Утром я, конечно, распоряжусь, чтобы ее наказали за неповиновение. Но сегодня решил, что вам, как лорду и хозяину собаки, сподручнее решить судьбу животного.

      Коналл прикусил щеку.

      – Где девушка сейчас?

      – В конюшне, сэр, с собакой.

      Коналл кивнул:

      – Очень хорошо. Дайте мне лампу.

      Баннерман отправился на кухню, а Коналл снова оделся. Баннерман вернулся с лампой, в которой горела свеча. Убедившись, что дверца плотно закрыта, передал ее хозяину.

      Внутренний двор тонул в тишине. В отличие от жителей Лондона почти все в деревне отправлялись в постель с наступлением темноты. Большинство слуг, за исключением, пожалуй, тех, кто ждал его возвращения, давным-давно пошли спать.

      Подняв лампу, Коналл вошел в конюшню. В воздухе стоял густой запах лошадей и кожи. Бесшумно ступая по соломенной подстилке, он двигался, не тревожа покоя лошадей, мирно дремлющих в своих стойлах. Но в конце конюшни, где находилось отделение для окота, мерцал свет.

      Коналл тихо приблизился к освещенному пространству, где тьму разгоняла висевшая на стенном крючке зажженная лампа. Но в стойле оказалось пусто. Обшарив взглядом все углы просторного помещения, Коналл так никого и не увидел. Внезапно его внимание привлекло движение в тени оконного проема, прорубленного в середине толстой каменной стены, треснувшей под тяжестью веков.

      На широком подоконнике лежала Шона.