Последние капли радуги. Алек Янц

он, кто же еще. Его тексты с призывом откликнуться были такими же мощными и глубокими, как его голос – удивляться тут нечего. Такие люди не могут сидеть в тени, когда мир разрушает сам себя. Они просто обязаны помочь ему. Излечить его. Искоренить заразу.

      – Каждый из нас был рожден с Музой об руку, во всех нас кроется талант, и возможность прикоснуться к прекрасному – один из даров, которым владеет каждый! – Элен, наверное, взяла бы мегафон, а он? Его и так было слышно, – Но кое-кто хочет забрать это у нас. У каждого из вас! У ваших друзей, родителей, детей, решить всё за растущих и ещё не родившихся, вынуть из людей их живую душу! Неужели вы допустите это?

      – Нет! – крикнула толпа ему в ответ, и Элен – тоже.

      – Вы позволите им забрать у вас право наслаждаться тем, что их недалеким умам непостижимо?

      – Нет! – крикнула толпа ему в ответ, и Элен – тоже.

      – Вы позволите им забрать это право у ваших детей? Позволите запретить предметы, развивающие не только их мозг, но душу?

      – Нет! – крикнула толпа ему в ответ, и Элен – тоже.

      – Власть считает, что нас, дорожащих высоким, осталось слишком мало, и с нами не нужно считаться. Покажем им, что это не так!

      – Да!!! – буквально взорвалась толпа, и Элен уже не отделяла себя от них. Подняв плакаты, баннеры и флаги, огромная цветная волна хлынула по Охотному ряду, огражденная от остального мира несколькими полицейскими, но это не мешало обычным людям останавливаться, глазеть на них и тыкать пальцем. Кто-то даже примкнул к ним, кажется? Кто-то попытался, но его не пустили? Элен сейчас не было дела до других. Лучи шли за ней, а она шла за Пегасом, даже несмотря на свой рост, едва ли способная потерять его голову среди толпы. Он был в самом начале, он возглавлял шествие и с его губ одна за другой срывались рифмованные строчки, которые тут же подхватывали другие:

      – «Теперь сентябрь не тот,

      Не тот сентябрь теперь!

      В стране, где свищет непогода,

      Ревел и выл сентябрь, как зверь,

      Сентябрь шестьдесят восьмого года!»4

      – Кажется, это Есенин, – шепнул Ник, – Но я не уверен.

      – Ты ж не гуманитарий, – отмахнулась Элен, желая только дальше слушать властный зычный голос Пегаса. А всё остальное неважно. Толпа вокруг неё дышала, галдела, кричала, размахивала руками, Элен, кажется, тоже кричала и размахивала руками. А как иначе? Все они, несмотря на различия, были единой частью чего-то большего, направленного на важную, самую важную в жизни цель. И Пегас озвучивал её в стихах, а Элен и остальные внимали, хотя лично она понимала смысл произнесенного через слово, а то и два:

      – «Не в первый раз мы наблюдаем это:

      В толпе опять безумный шум возник,

      И вот она, подъемля буйный крик,

      Заносит руку на кумир поэта!» 5

      – Брюсов, – шепнула Джулия, тыча пальцем в телефон, но лучше бы она не гуглила, а включилась в происходящее. Элен даже на мгновение ощутила прилив возмущения, который тут

4

Есенин С.А «Воспоминание». (В оригинале: октябрь; семнадцатого года.)

5

Брюсов В.Я «Максиму Горькому в июле 1917 года»