Последние капли радуги. Алек Янц

Это не игра. Всё по-настоящему.

      И Элен вдруг стало очень-очень неловко. Она и не думала, что кто-то может так за нее беспокоиться. Так говорить, будто она действительно та, чье сообщение можно ждать несколько часов, переживать за её судьбу…Так смотреть, будто нет в мире ничего важнее её, Элен.

      Слишком неловко, и девушка так и не смогла придать своему голосу нужную степени беспечности:

      – Хэй, но ведь всё норм. Нас выпустили и…

      – Они вообще не имели права вас столько держать. Это противоречит закону о правах человека!

      – Но не в нашей стране, – Элен не пыталась спорить или жаловаться, она просто говорила, как есть, и пусть голос ее все еще звучал несколько смущенно, это заставило Сашу замолкнуть, тоскливо взглянув на собеседника исподлобья своими зелеными глазищами:

      – Как вы это выносите?

      – Да нормально, – пользуясь вебкой, Элен попыталась хоть немного привести в порядок торчащие в разные стороны волосы, но не преуспела в этом. Под глазами после длинной ночи залегли синяки, а вот лицо Саши, несмотря на такие же бессонные часы у экрана, выглядело гораздо свежее и здоровее. И красивее, конечно же, – То есть, мы пытаемся бороться хоть с чем-то, ты же знаешь, но кто будет ругаться с природой из-за того, что зимой выпадает снег?

      – Почему вы позволяете обращаться с вами, как с вещами? У вас же есть голосования? Выборы? – они редко ссорились, не ссорились и сейчас, но голос Саши всё равно звучал напряженнее, чем обычно. Элен это не нравилось. Она любила говорить о правительстве и революции, о возможном светлом будущем, но лучше бы они сейчас обсудили какой-нибудь новый фильм, правда. Элен сегодня уже и так убедилась, как мало на самом деле делает.

      Она закрыла глаза, и это тут же заставило голос Саши звучать виновато:

      – Алёна, прости меня, пожалуйста. Я не имею права на тебя давить.

      – Имеешь, – откликнулась девушка, даже не пытаясь скрыть усталость. Зачем? Саша всё равно всё понимает по её лицу. Кажется, это вообще единственный человек, который знает, что Элен чувствует на самом деле. Которому Элен позволяет знать, – Помнишь, я говорила? Ты имеешь право на всё. Я никогда не обижусь на тебя.

      Пауза длилась несколько секунд, и лишь после этого – вздох…с осторожной улыбкой, которая проглядывает в голосе, как луч солнца среди грозных туч:

      – Ох, дорогая. Я тоже никогда не смогу на тебя обижаться. Ты слишком милая для этого.

      Элен была готова увидеть в зеленых насмешку, но увидела лишь то, как собеседник водит пальцем по экрану, словно пытается к ней прикоснуться через всё расстояние, что разделяет их. И улыбается.

      Очень неловко. Слишком неловко для Элен, и она натянуто рассмеялась.

      – Тебе стоит подучить русский. Шесть ошибок в слове «урод» – даже для тебя слишком.

      – В «милая» пять букв, Алён. И я не…нет же? – пальцы защелкали по экрану, – Вот, у нас бы это значило «pretty» или «beauty». Всё правильно.

      Элен хмыкнула, разглядывая своё отражение в экране и надеясь только, что вебка не отразит всей палитры красного, покрывшего