Чужая душа. Славянская сага. Часть 1. Аркона. О. П. Фурсин

возношу и унижаю… Совьет нить, да все разной длины: короткую совсем, подлинней, длинную вовсе, а то и длиннейшую, а закончит одним: возьмёт, да и оборвет. И снова скользящую петлю на веретено накинет, снова совьет нить, которой суждено быть разорванной. А то еще сцепит одну веревочку с другой, совьет, да смеется звонко. Звонко-то звонко, а как-то вроде бы и с насмешкой недоброй…

      Сошлись – и разбежались,

      Захотели – и воспротивились…

      Навстречу неслись, затем избегали,

      Сначала ложились, потом – вставали…

      Ни за что на свете не хотела бы я, чтоб она обратилась ко мне, и меня увидела. Я боюсь ее, эту женщину. Я чувствую, как одежда моя промокла от пота, а в ногах, изготовившихся к бегу, нарастает судорога. Я абсолютно точно знаю, что мне не сбежать от Мары33. Её так зовут, хотя не вдруг объяснишь, почему уверена в этом.

      Рано или поздно она оборачивается, пронзает меня взором. Холодная улыбка касается губ.

      – Какая гостья у меня тут… Свила я ниточку, свила твою, деточка моя! Вот ты и в Нави, гостья. А я тебя жду-пожду, не дождусь, а ты возьми, и пришла, моя хорошая…

      Я просыпаюсь в ледяном поту. Подушка и смятая простыня мокрые, будто вылито на них ведро воды. Саши нет, он в больнице. Его все ещё лечат, а я все ещё одна. И меня, спавшую раньше бессонно и беспробудно, вновь посетил этот кошмар. В двунадесятый раз уже. С тех пор, как Саша вернулся в мир, но всё еще не в наш дом…

      Привычка обращаться к науке и информации в любом случае жизни на сей раз не помогала. Я «перелопатила» Фрейда. Ни одним вытесненным своим желанием не могла объяснить эту женщину, прочащую мне смерть. Какое же в угрозе смерти могло быть галлюцинаторное исполнение желаний (тем более, что ну ни капельки мазохизма в себе я не находила)? Я не собиралась умирать! Теперь, когда Саша остался в живых! Столько планов, столько надежд…

      Да, он капризничает, и ведет себя порой агрессивно, сестрички на него жалуются. Он бывает груб со мной, раньше этого не было. Но ведь столько перенес человек, вернувшийся с того света, как говорится, и боль все еще терзает его, да и травма черепная даёт себя знать. Ничего, вернется, обласкаю, залижу все раны, будет как новый! Родной мой, милый…

      Поначалу сознательно не лезла в славянскую мифологию. Не хотелось мне подпитывать сны новой фактологией. Начитаешься про Мару эту, а психика после травмы вон как хрупка…

      Помнится, писала реферат на каком-то из курсов о физиологии и психологии сновидений, и посмеивалась язвительно подруга заклятая, Ирка моя:

      – Вот интересно, почему ты выбрала из всех тем именно эту? Ты ж ни одного сна никогда не видела? А те, что может и видела, их по пальцам посчитать, и те тут же забыла… Это из разряда: не читал, но осуждаю. Ты не видала, а обсуждаешь, разница небольшая.

      Саша с клинической своей смертью и последующим воскрешением выбил меня из колеи. И понеслось: сны, да такие яркие, словно грежу наяву. Объяснить попытаться

33

Славянская богиня Мара (Морена, подательница смерти) принадлежит к первому поколению богов. По одной версии она является сестрой Лады и Лели (Живы), и создана из искр, образовавшихся от удара молота Сварогова по священному камню алатырь. По второй версии Мара – это дочь Кащея, властвовавшего в темном царстве. Описание и изображение Мары имеют свои особенности. Богиня смерти у славян порой прекрасна. Ее изображали в виде молодой девушки с белой кожей в нарядных белоснежных одеяниях с ярко черными длинными волосами, свободно развевающимися по плечам – это образ молодой богини в начале зимы. Изображение в виде старухи в износившейся одежде и с косой на плече также соответствует Маре, но символизирует окончание зимы. Богиня Мара через сны предупреждает человека о будущем, однако не каждый может увидеть в них суть. Богиня Мара известна под многими именами. Её кличут и Мораной, и Мареной. В польской мифологии эта богиня носит имя Моржаны, на словацком имя богини произносится приблизительно, как Мармуриена, а вот на чешском языке эту богиню нередко называют Смертка, правда без гласных букв что-то вроде «Smrtka» от слова смерть. Столько разных вариаций имени одной богини, сплошное разнообразие, но ведь очень интересно, откуда взялся сам корень, из которого после выросло всё это поклонение этой богине?! Платформой для образования имени богини приводится корень «Mǒr», которое имеет праславянское происхождение. Родственными к данному корню выступают древнерусское «морь», украинское «мор», болгарское «морът» и так далее. Всё это в совокупности означает увядание, умерщвление, и отсюда понятным становится, почему именно имя богини, простите за каламбур, намертво связано с самой смертью. Изначальный корень претерпевает со временем частое чередование с корнем «merti», что значит у-мер-еть. Родственными словами со вторым корнем выступают слова «mãras», что на литовском значит «мор и чума», и «marakas», что с древнеиндийского значит «смерть». Если честно, то это не особо позитивная подборка, но что уж тут поделать, как есть. Итак, имя богини Мары неразрывно связано со смертью, мором, чумой. От её имени происходят так же такие слова, как морок, марево, хмарно, морочить, марить, моросить, маракосить.