Чужая душа. Славянская сага. Часть 1. Аркона. О. П. Фурсин

больше, чем приличная сумма, поступающая на карту раз в месяц. Потому что в школах я работаю с детьми, и мне это в радость, а деньги за квартиру… я иногда чувствую себя предательницей, когда их получаю.

      – Мама, тебе отлично известно, что Маринка – никакая не безродная. Стыдно тебе, она родителей потеряла. Это я рядом с нею родом не вышел. Ты – лимитчица, красивая бездельница, папа на внешность купился. До сих пор жалеет, верно, только воспитание не позволяет расстаться, да и сын у вас…

      Свёкор пожелал прервать тираду Александра.

      – Со своей женщиной разберусь сам; а ты припомни, что она – твоя мать. И веди себя соответственно. Собирайся, Галя, уходим. Я хамства не одобряю: ни твоего, ни сыновьего. Лучше сейчас расстаться. Там подумаете, кому извиняться следует. Сын-то хорош, конечно, только болен. А ты вроде здорова?!

      Что-то ещё кричала свекровь о ночной кукушке, что дневную перекукует всегда, об охотницах за чужими квартирами, о белоручках, кичащихся университетским образованием…

      Мы с Варей собирали с пола осколки вперемешку с кусками пирога, не знаю, как продуктивно я это делала сквозь слезы, но легче было не выныривать из-под стола, не видеть никого.

      Хлопнула дверь за гостями. Я выползла из-под стола, выпрямилась.

      Саша улыбался. Что-то хищное было в его оскале, победительное и дерзкое.

      Я вспомнила свой сон. Что улыбка Мары, что улыбка любимого мужа – обе будили во мне страх. Только муж улыбался наяву…

      Чтоб понять, каким был Саша до травмы, поделюсь воспоминанием. Ездили прошлым летом в деревню. Муж восхищался всем: запахами, вкусами, видами. Умилялся шмелю, вёл с ним беседу:

      – Уууу… ууууу… Гудишь, разбойник? Хорошо тебе? Маринка, глянь, как он в колокольчик нырнул, прямо всем организмом!!! Ууууу… мне бы так – и постель, и еда вкусная…

      Он бегал километр с лишним домой, чтоб покормить кошку с котенком, устроившихся в травке на нашей тропе, притащил им мясо и молоко, пожертвовав доброй долей своего ужина. Он просил меня не срезать все ромашки из той группы, что должна была пойти в мой ящик со сборами лекарственных трав, оставить «на разводку».

      – Смотри, какие солнышки, ну жаль их, право слово, – огорчался он, видя в моих руках ножницы. Ну, хотя бы не все режь, что ж ты всю красоту разрушила…

      И муж любил свою мать. Иначе как «мамулей» не звал, и тоже – «солнышком».

      – Варвара, – сказал он строго домработнице, появившейся на пороге с тряпкой, – приобретите, пожалуйста, клейкую ленту от мух. На хозяйственные деньги, что Вам выданы. Это безобразие, честное слово. Сегодня одна жужжала над самой тарелкой. Я не умею есть еду, когда рядом вьются мухи…

      05. Всё не так

      C того дня, как Саша вернулся домой, я покинула нашу общую спальню. Ушла на диван в так называемую «детскую». У нас не было детей к тому моменту, но таково было желание свекра: он изначально выделил самую светлую комнату для будущих