Роман. Владимир Сорокин

Воеводин заспешил следом, а Роман слегка поотстал, не слишком погоняя Орлика.

      Так, друг за другом, они проскакали до самого бора.

      Зоя выбрала другую дорогу – широкий большак, ровно и прямо пронизывающий бор, и понеслась черной молнией сквозь залитый солнцем лес. Лишь на середине поля, у развилки дорог, остановила тяжело дышащую Розу, похлопав по взмыленной шее:

      – Ah, ma сhere petite fille.

      Разгоряченный ездой Воеводин подъехал к Зое и, сняв наотлет свою фуражку, произнес, почти декламируя:

      – Зоя Петровна, вы бесспорная чемпионка всех наездниц и наездников! Браво!

      – Я боялась, что вы потеряетесь в бору! – рассмеялась Зоя.

      – Ни за что! – выкрикнул своим хоть басовитым, но все еще юношеским голосом Воеводин. – Как тут замечательно! Какие места! Вот бы где устраивать скачки!

      – Вы тоже так думаете, Роман Алексеевич? – неожиданно спросила Зоя, взглянув на подъехавшего и стоявшего поодаль Романа.

      – Не думаю, – сухо ответил Роман.

      – Ах, да, вы же боялись разбиться, – насмешливо, но с какой-то мягкостью в голосе проговорила она.

      – Я боялся за вас, – все так же сухо проговорил Роман и вздрогнул, поразившись неуместности своей фразы.

      Зоя замолчала, перестав улыбаться.

      Воеводин непонимающе смотрел на нее. Молча они стояли на развилке. Правая дорога вела в сторону дома Романа, левая – к Красновским.

      Роман приподнял шляпу:

      – Прошу простить. Мне уже пора.

      – Очень рад был познакомиться, – кивнул Воеводин.

      – До свидания, Роман Алексеевич, – тихо проговорила Зоя.

      – До свидания, – ответил Роман и, развернув Орлика, хлестнул его стэком по крупу.

      VII

      «Боже мой, неужели это была Зоя?! – мысленно в который уже раз спрашивал себя Роман, расхаживая по своей комнате и нервно куря. – Холодная красотка с патологическим кокетством, упивающаяся собой, – Зоя? Зоя – не замечающая меня, Зоя – со смехом принимающая идиотские комплименты этого клетчатого паяца? Зоя – с артистической глумливостью перечеркивающая все, что было между нами? Не верю, не верю!..»

      Сжав себя пальцами за локти, он присел на кровать.

      Его душа напоминала теперь большое и глубокое горное озеро, растревоженное и взбаламученное неожиданно налетевшим на него штормом. Еще вчера гладкая как стекло поверхность с величественным спокойствием отражала простершийся над ней голубой небосклон, а сегодня мутные пенные валы с грохотом обрушиваются на каменные берега, грозя разбить их и вырваться на свободу. Все чувства, помыслы и переживания, связанные с Зоей, что дремали в глубине этого озера под прозрачной толщей обыденного и повседневного, теперь ожили и с шумом поднялись на поверхность.

      «Я одного не могу понять, – размышлял Роман, жадно втягивая в себя дым, – если она действительно забыла меня, то почему так зло играет со мной? Эта демонстративная поездка на место наших тайных свиданий, эти колкости в мой адрес… Если она полюбила Воеводина или еще кого-то, то отношение ко мне по всем законам женской психологии должно быть мягкое