Чудеса как признак жизни. Петр Давыдов

[4]. Ага. Наши мирно себе тут жили, а к этому особняку и к озеру не особо-то нас подпускали. Но мы-то всё знали. Как не знать: стоят на въезде типа незаметные такие автомобили, в них – типа незаметные такие люди в штатском. Наблюдают за передвижением, чтобы, значит, никто из местных сюда не сунулся ненароком. Угу, не знали мы ничего… Тут еще аэродром был неподалеку, тоже секретный, – сейчас-то зарос. Ну вот, а потом, когда «перестройка» случилась, все эти люди в штатском резко вдруг стали инженерами, профессорами и всем таким прочим, короче, быстро себе работу нашли. Мы, конечно, понимающе смеялись. Ладно, чего уж там. В общем, со временем особняк пришел в запустение. Хотели было сначала здесь детский интернат разместить, но ничего не получилось, и дом начал ветшать. До тех пор, пока десять лет назад не передали его Русской Церкви. Сейчас особняк и весь участок вокруг принадлежат православному монастырю – ждем хороших изменений. Говорят, что собираются здесь сделать паломнический центр, гостиницу, кафе и т. д., – надеемся, что всё получится.

      – По опыту знаю, что к иностранцам в Германии, особенно в Восточной, отношение весьма сложное. Как местные смотрят на то, что здесь, в Гётшендорфе, появился православный монастырь, да к тому же еще русский?

      – Ну, во-первых, русских мы хорошо знаем, с давних пор знакомы, и отношение у нас к ним очень даже ничего себе. Во-вторых, русские здесь не коммунизм устраивают, а с восточной христианской культурой нас знакомят. Чего в этом, спрашивается, плохого? Вот ты знаешь, как они поют, какой у них хор на их службах?

      – Ну, имею некоторое представление.

      – А мы вообще присели, когда в первый раз в монастырь на службу пришли! Вот это мощь! Красиво поют, душевно.

      – Может, духовно?

      – Не знаю. Красиво, в общем. И еще: если русские возьмутся за дело по-настоящему, то хоть и долго, но дело-то они до конца доведут. А деревне, да и всему округу позарез нужны и деньги, и рабочие места, и достопримечательности. Чем монастырь не достопримечательность? Значит, если русские будут тут строиться, монастырь будет развиваться, то будут и туристы, и паломники, и т. д. Вот тебе и новые рабочие места для местных. Плюс возможность различных совместных проектов вокруг монастыря, организация всевозможных праздников, конгрессов, встреч. Хорошо, если всё это дело получится.

      Мне еще очень нравится, что монахи, которые тут живут, очень открытые. То есть всегда можно к ним прийти, поговорить – они не запираются, не убегают никуда. Спокойно с тобой говорят, рассуждают. Некоторые наши сначала, конечно, побаивались, что, мол, будут тут жить непонятные люди в черном, молчаливые, угрюмые, языка не знающие. А тут оказалось, что монахи с тобой откровенны, уважают твое мнение, работают вовсю, про христианство рассказывают, улыбаются, да еще и немецкий знают. Те, кто не знает, учат – берут уроки у местных, кстати. Мы знаем-то только Евангелическую церковь, Католическую, а тут на тебе: Православие! В общем, скажу так: это нам и интересно, и, думаю, очень полезно. Время покажет.

      – Насколько я знаю, очень помог в основании