Инвиктум. Меган Джой Уотергроув

теперь, когда я, наконец, свободна. Идей несколько, но одна выделяется среди остальных. Поворачиваюсь к Джеду и говорю:

      – Сначала найдем мою сестру.

      Часть вторая

      «Маяк»

      Глава первая

      (Ксана)

      Я знала, что рано или поздно встречу ее.

      Мне снится сон: мы, девочки-подростки, бежим по полю, границ которого не видно и на сотни миль, Ремелин улыбается мне, говорит, что я дорога́ ей больше всех на свете. Когда мы достигаем обрыва, и она становится на самый край, я осторожно замираю. Она спрашивает:

      – Прыгнешь со мной?

      А я молчу. Сестра смотрит на меня в упор и ждет. Прыгну ли я? Осмелюсь?

      Отвожу взгляд, по щекам катятся соленые слезы. Когда я снова смотрю на нее, она усмехается так горько, что у меня в горле встает огромный мерзкий ком, а затем она шагает вниз.

      Каждый раз, когда мне снятся сны о ней, я просыпаюсь в слезах и судорогах. Изо рта вырываются предательские всхлипы. Эти сны будто говорят со мной. Шепчут прямо в уши – ты предала ее.

      Ты все уничтожила.

      Открываю глаза, осматриваюсь – мы уже в пещерах. Наверное, я отключилась или заснула, а кто-то из ребят принес меня сюда. Вокруг знакомая обстановка: серо-коричневые каменные стены, с потолка свисает одна единственная тусклая лампочка, а чуть дальше в два ряда стоят несколько медицинских кушеток, сделанных вручную. Это лазарет.

      Дотрагиваюсь до головы и понимаю, что она болит. Пару минут назад я этого словно не заметила. На лбу рана, но не такая глубокая, чтобы можно было начать беспокоиться. Свет от лампочки раздражает глаза. Я громко вздыхаю – звук эхом разносится по помещению.

      Мы сделали это. Пленники «Вифлеема» на свободе. Как, черт возьми, всем нам удалось выбраться оттуда живыми? В голове мелькает мысль, что, если бы не Себастьян, нам бы наверняка пришлось несладко. Скорее всего, мы бы умерли там, как те другие Инсолитусы.

      Пока я копаюсь в собственных мыслях, в лазарет входит Монро. У нее обеспокоенный вид, в руках она держит коробку с медикаментами. Она садится на койку рядом со мной и достает из коробки марлевую повязку, перекись и небольшой пластырь. Мы не владеем теми технологиями заживления, что есть в Акрополе, поэтому приходится пользоваться старыми подручными средствами. Монро аккуратно обмакивает марлю в перекись, а затем медленно прикладывает к моей голове. Рана начинает щипать, я стискиваю зубы.

      – Это было безрассудно и глупо, – говорит девушка, покачивая головой. Ее карие глаза смотрят с сочувствием и какой-то странной беспомощностью. Монро считает себя бесполезной, потому что не имеет способностей и не умеет драться. Она пыталась научиться стрелять, но все время мазала. – Вы могли погибнуть.

      – Знаю, но мы живы.

      – Кит сказал, что теперь, когда пленники освобождены, Стоук будет слишком занята их поимкой и на время забудет о нас. Сомневаюсь я в этом.

      Монро еще раз проводит марлей по моему лбу, а затем бережно приклеивает на место ранения пластырь.

      – Еще он сказал, что