Инвиктум. Меган Джой Уотергроув

такой силой, что гасители, один за одним, начинают захлебываться собственной кровью. Они хватаются за глотки, пытаясь остановить этот процесс, но все тщетно. В итоге все они безжизненно падают на пол, а генерал остается один.

      Он приподнимает руки в сдающемся жесте. Джед шагает к нему.

      – Остановись, слышишь? Если вас не сдерживать, начнется война, ты же понимаешь!

      Джед останавливается в нескольких шагах от Шоу и секунды три просто смотрит на него. Я не вижу лица Джеда, но понимаю, что генерал не уйдет отсюда живым.

      – Знаешь, Шоу…ты всегда напоминал мне отчима.

      Рука Джеда направлена на генерала, и тот быстро поднимается в воздух, словно шарик, наполненный гелием. Костюм Шоу разрывается, оголяя плотное тело. Джед вырисовывает на нем свой знак – большую и кривую улыбку. Шоу вопит от боли, с его живота, ударяясь о землю, льется кровь.

      – Как же я ненавидел этого козла, – говорит Джед, а затем генерал отлетает в сторону, с жутким треском ударяясь о бетонную стену. Харкая кровью, Шоу пытается отползти подальше от Джеда, но тот буквально следует за ним по пятам. Наконец, он останавливается и наклоняется, чтобы взять Шоу за волосы. Вояка смотрит на Убийцу-Улыбку, и в серых глазах я вижу страх – живой, дикий и первобытный. Страх смерти.

      – Война уже началась, генерал, – тихо проговаривает Джед, глядя на Шоу. – Но, увы, вы не увидите ее финала.

      Затем Джед резко приставляет бластер ко лбу генерала и стреляет. Разрывная мощь оружия разносит голову военного на части. Джед отбрасывает тело. Затем я наблюдаю за тем, как он садится на колени и голыми руками выдирает глаз Шоу из черепа. В этом здании повсюду биометрические замки на дверях, и скорее всего у генерала есть доступ в любом помещение.

      Когда Джед заканчивает, он подходит ко мне. Силы понемногу возвращаются, я уже могу идти, но слабость все еще сжимает тело в тисках.

      – Как ты? – спрашивает Джед. – Держишься?

      Киваю.

      – Хорошо, – он выдыхает и осматривается. В этом коридоре больше никого нет, как и на всем этаже, судя по всему.

      – Пойдем через лаборатории, – говорит Джед, снова беря меня на руки. – Тебе срочно нужна подпитка. Навестим старого друга.

      Мы двигаемся вниз по лестнице, затем проходим в защищенные помещения для опытов. Я и Джед не раз бывали там, на пятом уровне. Нас пытали, над нами проводили страшные опыты. Подходим к дверям лаборатории. Они сделаны из прочного пуленепробиваемого стекла, и, само собой, вход сюда только по пропускам.

      Джед опускает меня на землю и говорит держаться за него. Я держусь и наблюдаю за тем, что происходит за стеклом – там люди. Их немного, но почти все они знакомы мне. Среди них и Барти, тот санитар, что делает мне инъекции каждый день. Он видит нас. Он испуган.

      Нет, он в панике. Звонит кому-то по коммуникатору, но там не отвечают. Джед улыбается.

      – Тук-тук, Барни, – нарочно коверкая его имя, произносит Джедидайя. – Открывай, есть разговор.

      – Проваливай к черту, псих! – вопит Барти, вороша весь свой стол в поисках чего-то