Сага. Тонино Бенаквиста

любовниц.

      – Я должен дать шанс и другим авторам, как тебе когда-то. Они пишут современнее, больше отвечают запросам публики. В последние годы ты слишком много работала, малышка. Сделай передышку. Попробуй некоторое время заняться чем-нибудь другим.

      Она схватилась за спинку кресла, чтобы не потерять равновесие. Никогда еще она не была так похожа на собственных героинь, прекрасных и беззащитных.

      – Я больше ничего не умею…

      – Тебе будет трудно пристроить свою писанину, Матильда. Я не знаю тут ни одного издателя, который бы ее взял.

      Уж лучше бы он ударил ее кулаком. До крови.

      – На что же мне жить?..

      – Пиши для бабских журналов, какую-нибудь ерунду для телевидения – дело нехитрое. Или замуж выходи. В твоем возрасте это еще вполне возможно. Почему любовь должна быть для всех, кроме тебя?

      Жером

      Детфайтер[1] склоняется к монаху в оранжевом облачении, который молится перед гигантским Буддой. Звучит апокалипсическая музыка. Стены храма сотрясаются от взрыва, земля уходит из-под ног.

      – Слышь, чувак, а левитации долго учиться?

      Какой-то голубоватый дымок вихрем кружится вокруг Будды, поднимающего веки. Тут возникает лицо Джиндзо.

      Не веря своим глазам, Детфайтер тащит монаха прочь, пока на них не обрушивается последняя стена. Они выбегают из храма и оказываются прямо посреди Лос-Анджелеса.

      Вновь обретя человеческий облик, Джиндзо скрывается в небоскребе. Бешеная погоня по этажам, рукопашная схватка, Детфайтер прыгает в пустоту вместе с Джиндзо и цепляется за стрелу подъемного крана. Тут рабочие взрывают небоскреб динамитом. Джиндзо исчезает под обломками. Подтянувшись словно кошка, Детфайтер смотрит с высоты подъемного крана, как на Лос-Анджелес опускается ночь.

      Финальная музыка.

      Титры.

      Сидевшие в зале возбужденные мальчишки уже повскакали с мест. Остальная публика дождалась окончания титров и, рассеявшись в полумраке, двинулась к выходу. Когда зажегся свет, посреди пустыни обезлюдевших кресел оставался только Жером. Он встал, белый как полотно, и поискал глазами, куда бы стравить. Видя, что он шатается, билетерша проводила его к туалету и вытянула несколько бумажных салфеток из автомата.

      – Это с вами из-за кино?

      – Наверное, на ура идет?

      – Еще бы… Сталлоне и Шварценеггер в одном фильме… Двенадцатичасовой сеанс весь раскуплен, на следующий даже билетов не хватило. Заказы по телефону целую неделю не принимаем.

      Жером сунул голову прямо под кран, словно желая протрезветь. Хотя уже больше трех недель не брал в рот ни капли. Он вытащил из кармана своего старого плаща номер «Французского кино». Из другого торчала какая-то закругленная синяя деревяшка. Билетерше наверняка и в голову бы не пришло, что это бумеранг.

      – Тут пишут, что в Штатах он собрал больше, чем «Бэтмен». Знаете, сколько это принесло тому, кто придумал образ Детфайтера? Четыре миллиона долларов.

      – Повезло, – сказала она.

      Жером

1

Deathfighter (англ.) – можно перевести как «боец со смертью», «истребитель смерти», «смертеборец».