Мир-за-кромкой. Евгения Мулева

не отвеченными, – резво отчеканил барон. Казалось, у него в запасе имелся целый сборник фраз и интонаций под любой случай. —Куда мы направляемся – нам известно, как и известно, что на пустынных дорогах Тупикового тракта одинокие путники являют собой особую редкость,– говорил он и говорил, без вдохов и запинок, – но всё же и им едва лиудастся сравниться с тем, кто растревожил морических стражей. При всём своем желании, а оно, уж поверьте, у меня имеется, вообразить, кто вы и чем прогневали самых искусных наёмников двух миров, не могу, – внешнее спокойствие трещало, точно старая шпаклёвка, обнажаю сухую ярость, клокочущую в древесно—карих глазах барона.

      Путники тревожно переглянулись. Перед ними подпирал развалившуюся в корявые щепки повозку нескладный странник, угодивший в беду, но это не значит, совсем не значит, что больше бед никому не светит. Морические стражи были злом куда более древним, искусным и непреклонным, чем даже безжалостные гривеньщики. Последние—то хотя бы были людьми, ну исключительно в биологическом смысле точно. А стражи, говорят, ещё до начала веков служили богам, тёмным богам. Морические стражи были единственной грозной байкой, которой верили даже последние скептики—Ремиры.

      – У каждого имеются свои тайны, милорд. Вам ли не знать? – просто отозвался Художник,– Я несколько лет работал при дворе в пятом Высшем городе, и служба моя завершилась одной мрачной историей. У герцога из—под носа вынесли храмовый алтарь, стоимостью тринадцать тысяч златосветныхлирр. Думаю, без его светлости не обошлось, – незнакомец радушно улыбнулся и взялся прилаживать обратно уцелевшее колесо.

      – Морические стражи! – озадаченно воскликнул Рей. – Вы в ужасной опасности. Позвольте, позвольте! – блондинчик подступился к повозке, —Аурр, помогите мне её приподнять. Да, так будет значительно лучше. Думаю, часа за два управимся.

      – Зютовы тапки! – выругался проводник, получив доской по колену.

      – Поддерживаю, – мрачно отозвался барон. – Мы не можем здесь так долго торчать. У нас нет на это времени!

      – Но…

      – Нет, Астрис. Мы понятия не имеем, кто этот человек и почему его преследуют морические духи.

      – Т… запнулась девушка, – Но не можем просто так бросить его здесь! Это бесчеловечно. И… Проклятье, милорд, можно тебя на пару слов? – Астрис аккуратно отодвинула переломанное колесо.

      Интерлюдия четвёртая

      Сопранг

      Я тяжело вздохнула, непривычно тяжёлый доспех давил на грудь, ровно поставленный «барончиковый» голос норовил вот—вот сбиться. Это не я. Не я… Астрис стояла рядом. Здесь только мы и заросли чертополоха. Странный незнакомец ей кого—то напомнил, мне тоже:

      – Тера, этот Художник, он похож на, – она прервалась, точно желая, чтобы я додумала сама. Прости, Астрис, но мне совершенно не хочется додумывать. – Помнишь мифологию древних… эм… горцев, которые не—горцы?

      – Смутно, – я покачала головой. Горцы, не—горцы