Мир-за-кромкой. Евгения Мулева

лорда здесь и сейчасна ближайшее потом. – Астрис, приготовься на счёт три фаланговое кольцо! Рей, последние боги, – Ремир скорчил ужасную уничижительную гримасу: – просто отойди в сторону!

      Воздух вокруг затрещал, точно выказывая яростное желание немедленно разорваться скопами безумных искр. Лицо барона стало непроницаемо серьёзным, а подошвы его ботинок на полпальца приподнялись над землей. Аурр был готов поклясться, что в эту странную минуту образ лорда раздвоился, подобно паре смутных отражений на оконном стекле. В сотый, раз проклиная на редкостьприставучее похмелье, проводник яростно зажмурился и инстинктивно потянулся к мечу, которого на месте, конечно же, не оказалось. Любимый меч остался где—то там, далеко—о. Ох, как же ему ненавистна собственная опрометчивость! Барон тем временем успел досчитать до трёх, и что—то неистовое охватило весь лес. Деревья жалобно зашумели, зашелестели кронами, перепуганные птицы окаменели на бушующих ветках, в небе мелькнул драконий хвост, и всё тотчас прекратилось, свернувшись искрящимся бирюзовым вихрем. Барон вновь подхватил камень земли и, что—то шепнув в ладонь, запустил его в сторону чащи. Ничего.

      Интерлюдия третья

      Глупые желания

      Мне было слишком страшно просто отпустить и послать к Зюту этот истраченный, ушедший мир. Дни катились, точно тяжёлые валуны с обрыва, гремя, пыля и круша всё кругом. А я стояла и нюхала эту треклятую пыль! Зачем? Зачем…

      Под ногами хрустели ветки. Почему этот сухой треск так напоминает мне ломающиеся кости? Битвы… Битвы. Мечики… Эта война меня никогда не отпустит. Ей вот проще, у неё есть этот блондинчик и я, и сила, в конце концов! Нет. Даже не думай завидовать, не думай! Ещё одна ветка. Хрусть. Нога предательски поехала, я выругалась и снова чуть не упала. Проклятье!

      Всё опять неправильно, всё опять не так. Чёртов ворон! Подарите мне кто—нибудь арбалет. Прошу…

      Невысказанная, малодушная мольба так и осталась висеть вне жизни, вне времени. Пусть так. Так даже лучше.

      Почему я боюсь? Почему закрываю лицо? Мне же хватило духа вытащить её из той таверны, хватило мудрости покинуть поле боя (мудрости ли?), хватило наглости умыкнуть доспех. Почему тогда не хватает воли отпустить прошлое к чертям?

      Дорога закончится, и… и я уйду?

      ….Кто—нибудь подарите арбалет!

      Додумать я не успела – грянул выстрел. Подумать только, боги услышали меня. Сейчас прямо лопну от смеха!

      ***

      – Художник,– из—занакренившейся повозки выглянул несколько потрепанный незнакомец, крайне неопределённого вида. С одной стороны он неоспоримо здесь находился, но с другой однозначно сказать о нём хоть что—нибудь просто не представлялось возможным. Нельзя было с уверенностью утверждать, сколько ему лет: тридцать, шестьдесят или сто восемьдесят четыре, с таким же успехом можно было попытаться угадать возраст растущей на поляне березы, ну дерево и дерево белое в черную полоску, не рубить же его ради подсчета