Четвертая высота. Елена Ильина

плачет горькими слезами.

      Но тишину внезапно прерывает голос режиссера:

      – Сначала! Повторить всю сцену!

      И опять Варька низко опускает голову. Перед ней человек в гробу. Глаза его закрыты, большие усталые руки сложены на груди.

      Слезы сами собой набегают на глаза Гули и крупными каплями падают на эти сложенные руки.

      Как только съемка окончилась и Гуля убежала домой, актер, который играл деда, закуривая папиросу, сказал:

      – А знаете, мне казалось, что я и в самом деле помер. Лежу и чувствую, как мне на руку падают настоящие слезы. Признаюсь, у меня от страха волосы на голове шевелились!

      Все засмеялись.

      А другой актер, которому никак не давалась его роль, прибавил:

      – Удивительное дело, но при этой девчонке как-то неловко играть неискренне, фальшиво. Ты заученную роль играешь, а она тут же, рядом, по-настоящему страдает, боится, плачет. Как же тут фальшивить?

      И все согласились с ним, что при Гуле никак нельзя играть плохо.

      – Эта девочка всех нас переиграет, – сказал режиссер. – Если картина пройдет, наша Варька прославится!

      Это случилось прежде, чем новая картина появилась на экранах. Варьку опередила Василинка, дочь партизана.

      Когда Гуля вернулась в Одессу, она увидела на огромных рекламах, развешенных по всему городу, белокурую девочку – то верхом на лошади, то по колени в болоте, то возле белой березки.

      Это была Василинка, дочь партизана. И это была Гуля Королёва.

      – Счастливая! – говорили в школе новые Гулины подруги. – Вот счастливая!

      А Гуля только хмурилась и сердито качала головой.

      – Не очень-то большое счастье, – говорила она. – Дома только и слышишь: «не зазнавайся» да «не зазнавайся». А где уж тут зазнаваться, когда я, того и гляди, на второй год останусь. Ни по одному предмету отметки нет. Да и не так уж хорошо я играла Василинку. Вот Варька – эта, кажется, у меня вышла получше.

      Но если сама Гуля не очень довольна была Василинкой, то на фабрике все-таки оценили труды маленькой артистки.

      Как-то Гулю вместе с мамой пригласили туда на вечер по случаю выпуска новой кинокартины.

      – Ну вот, – сказала мама, – тебе отдельное приглашение прислали. Только, пожалуйста, не зазнавайся!

      Гуля положила приглашение на стол.

      – Опять «не зазнавайся»? Уж лучше я туда совсем не поеду.

      – Как хочешь, – сказала мама.

      Гуля запела какую-то песенку и стала заворачивать в чистую бумагу потрепанные переплеты своих учебников.

      Когда мама уже была совсем готова, она спросила Гулю в последний раз:

      – Что же, дома останешься?

      – Угу, – сказала Гуля, – дома.

      Мама засмеялась:

      – Ладно уж, одевайся.

      Гуля обрадовалась и стала наскоро натягивать через голову новое платье.

      Но все-таки они опоздали.

      Торжественное заседание уже наполовину прошло, когда Гуля с мамой тихонько вошли в зал и сели в задних рядах.

      Гуля стала искать в толпе знакомые