Четвертая высота. Елена Ильина

в классе ребят?

      – Тридцать два человека. Но не пугайся – сейчас многие разъехались. Ну, все же человек двадцать наберется…

      Владимир Данилович развел руками:

      – Ты что, хочешь разорить меня сразу – за один день?

      Гуля виновато улыбнулась:

      – Нет, папочка. Это выйдет ровно столько порций мороженого, сколько я съела бы одна за целый месяц. И столько же раз покаталась бы на карусели. Я все это тоже подсчитала.

      Отец усмехнулся:

      – Ну что ж, это неплохо, что ты и летом занимаешься математикой…

      Но Гуля перебила его:

      – Не смейся, папочка, я даю тебе слово, что больше ни одной копейки не попрошу у тебя за целый месяц. Но ты понимаешь – я скоро уезжаю и долго не увижу своих ребят!

      Владимир Данилович вынул из бокового кармана пиджака бумажник и отсчитал пятьдесят рублей, а потом еще двадцать.

      – Хватит! – прошептала Гуля. – И на мороженое, и на карусель в Аркадии хватит.

      – И даже на трамвай, – сказал отец. – Можешь звать всю компанию.

      Не помня себя от радости, Гуля помчалась приглашать ребят. Она бегала из дома в дом. Кого застала во дворе, кого – на соседней улице, кого – у моря, за остальными разослала гонцов. И всем наказала строго-настрого: сбор в семь часов вечера. В Аркадии. Не опаздывать.

      Вечером, еще задолго до семи часов, за круглыми столиками приморского парка торжественно расселись Гуля и ее гости. Они тихо и неторопливо, стараясь продлить удовольствие, работали ложечками, осторожно дотрагиваясь до холодных сладких шариков в запотевших стеклянных вазочках.

      Парусиновые тенты над столиками вздувались от морского ветра, как паруса, обвевая разгоряченные лица ребят прохладой.

      Больше всех радовалась в этот вечер Гуля. За ее столиком было особенно шумно и весело. А когда все уселись на деревянных коней и в расписные сани и карусель двинулась под хриплые, дребезжащие звуки органчика, Гуля почувствовала себя на вершине счастья.

      Отец стоял возле карусели, и каждый раз, когда дочка горделиво проплывала мимо него на белом коне, он махал ей рукой, а Гуля улыбалась ему благодарно и ласково.

      Через месяц, помогая отцу укладывать вещи в чемодан, Гуля спросила:

      – Папа, а у тебя довольно денег на дорогу? Ведь ты столько потратил на меня и на моих ребят!

      Отец вздохнул:

      – Да, да, придется мне, видно, пешком в Москву идти.

      А потом похлопал ее по плечу и добавил:

      – Ничего, дочка, денег у меня хватит. Ведь ты целый месяц прожила без мороженого – сдержала свое слово. Признаться, я не раз хотел тебе предложить полакомиться, да только…

      – Понимаю, – прервала его Гуля. – Воспитывал меня.

      – Нет, по-моему, ты сама себя воспитываешь, дочка.

      В тот же день отец уехал, а скоро Гуля и сама стала готовиться к отъезду.

      Варька и Василинка

      Киевская кинофабрика оказалась куда больше одесской. Гуле здесь понравилось все – и мягкий голубоватый свет на съемках, который не жег глаза, и большие