Парижская тайна, или Истина в вине. Наталья Андреева

праздник для того и придумали: третий четверг. И ведь каждый год оно неповторимо. В прошлом году было красное, почти алое, и имело вкус свежего винограда.

      – А в позапрошлом фиолетовое, – заметил Сивко. – Смородина и вишня. Да, каждый год разное!

      – В этом-то и прелесть, – вздохнула Елизавета Петровна. – В неожиданности и яркости. Этот день ждешь, как праздник.

      – Значит, в ноябре мы пьем только «Божоле»! – с энтузиазмом сказал Иван Таранов.

      – Ты сегодня в прекрасном настроении, – заметила Елизавета Петровна.

      – Да, похоже, я решил проблему.

      – Деньги? – в упор посмотрела она.

      – Что ж ты, милая, все сводишь к деньгам? – рассмеялся Таранов. – Главная проблема – это человек. Деньги молчат, а попробуй-ка, заставь молчать его.

      – На то есть деньги, – пожала плечами она.

      – А коли не берет?

      – Все берут.

      – Не надо обобщать, – раздраженно сказал Таранов. – Из всякого правила есть исключения. Это неприятно, но тут уж ничего не поделаешь. Россия, как никакая другая страна, богата идейными людьми. У нее больше исключений, чем правил. С этим надо считаться.

      – Чем больше исключений, тем больше возможностей для маневра, – заметил Воронов. – По правилам можно доехать только из пункта А в пункт В.

      – А тебе куда надо?

      – Какой смысл ехать в пункт В, если туда едут все? Прибыл – а там уже целая толпа! Да еще и подъезжающие напирают. Зато есть смысл нарушить правила и оказаться там, где нет никого.

      – Так можно и в тюрьму попасть, – мрачно пошутил Сивко. – В одиночную камеру.

      – Однако, господа, одиннадцать, – глянув на часы, заметил Воронов. – Бейлис срывает нам культурную программу. Без нее пойдем на конеферму или же разбудим?

      – Без нее, – тут же откликнулась Елизавета Петровна.

      – Э, нет, – не согласился с ней Таранов. – Дмитрий прав, девушке надо прогуляться. Хмель выветрить. Если мы хотим, чтобы красавица сегодня уехала, вновь не испортив нам вечера и аппетита за ужином, надо подготовить ее к рулю. Или ты ее подвезешь, Елизавета Петровна?

      – Упаси боже! – вздрогнула та. – Три часа в одной машине с Бейлис! Да я с ума сойду!

      – Решено, – подвел итог Воронов. – Зигмунд, пойди, разбуди спящую красавицу.

      – Слушаюсь.

      – Я, пожалуй, выпью еще чашечку кофе, – вздохнула Елизавета Петровна. – Мишель, поухаживай за мной.

      – С удовольствием.

      Зигмунд вернулся минут через пять, вид у него был странный.

      – Что случилось? – спросил Воронов.

      – Я не знаю, как сказать… э-э-э… – мялся сомелье.

      – Ну?

      – В общем, она, кажется, умерла.

      – Что ты имеешь в виду?

      – Сначала я стучал, – стал оправдываться Зигмунд. – Долго стучал. Потом несколько раз сказал: «Мадам, вас ожидают к завтраку». Но никто не ответил. Тогда я толкнул дверь, и… Она была не заперта. Я не сразу ее увидел. То есть… Я увидел ноги. Голые ноги, и деликатно отвернулся. А ее лицо… В общем… На