О, этот вьюноша летучий!. Василий П. Аксенов

достаточно сосредоточиться, а в крайнем случае немного выпить.

      Дмитрий Быков.

      …Пока безумствует мечта

      сценарий приключенческого фильма

      В сценарии использованы стихи Александра Блока

      Москва

      …Лопушиное приволье. Царевококшайск – тишайшая родина. На зеленом холме, над обширными далями за вечерним чайным столом идиллически расположилось провинциальное общество.

      Молодой рыжий попик, лучась благостью и мечтательностью, читает вирши собственного сочинения:

      Ах, лазурные угодия!

      Ах, жемчужные луга!

      Вот уж символ плодородия,

      Уж родные берега!

      Какое же, однако же, блаженство же! И все вокруг сытное и сладкое – барышни, оладьи, душистый чай!

      Захлопали аплодисменты, и девы зашлись в восторге.

      – Ах, отец Илья, какое чудо! Неужто ваше сочинение? Ваше преподобие! С ума сойти!

      В вечернем воздухе среди кустов сирени как дивно мелодичны девичьи голоса! Благодушествует за чайным столом и местный пристав, и глава семейства сивоусый железнодорожный мастер Четверкин.

      Есть, однако, некоторая малая странность в идиллической картине: самовар, венчающий стол, имеет хитрое шестикрановое устройство и самодвижущийся сапог на трубе. Да по соседству на том же лопушином холму под дощатым навесом непрерывно крутятся с тихими звуками замысловатые круги разной величины. Следует сказать, что мужчины из-за чайных блюдец нет-нет да взглянут на замысловатое устройство: пристав с неодобрением, Четверкин с удовольствием.

      Едва лишь затихли девичьи аплодисменты, как раздвинулась бузина и к столу приблизилась главная дама города госпожа Бружжанская в прогрессивном пенсне и с папиросой. Она положила тяжелую руку на плечо о. Ильи и произнесла глухо и с чувством:

      – Вижу стихи ваши, Джулиус, в петербургском альманахе. Читайте еще!

      О. Илья охотно перевернул страничку и запел было:

      Золотая нива,

      Розовый туман… —

      как вдруг меж купами высоких деревьев появилось в вечернем глубоком небе нечто совершенно немыслимое – белый планер-змей и в нем болтающий длинными ногами человек.

      Полет планера-змея нелеп и неуклюж. Участники чаепития раскрыли рты, но не успело их изумление превратиться в ужас, как аппарат рассыпался, а летун – это, разумеется, герой нашего рассказа Юрочка Четверкин – грохнулся на стол прямо к подножию самовара.

      – Маманя, чаю, – прошептал вьюноша, перед тем как потерять сознание.

      Босая нога крутанула один из шести кранов. Пар, взрыв, кипяток! Идиллия за несколько мгновений разбросана по холму, и лишь продолжают свое странное движение непонятные колеса под навесом.

      – Это все ваша, Четверкин, наследственная крамольная страсть к винтикам! – погрозил пристав отцу. – К винтикам, колесикам, веревочкам! И вот плоды!

      И