Леопард. Ю Несбё

с того времени, когда она спала в последний раз. Блок «Н» она прочесывала в течение трех часов. Составила себе мысленную карту этого места и искала систематически, проходя ночлежки, кафе, закусочные, массажные клубы и молитвенные комнаты, пока наконец не добралась до самых дешевых ночлежек, комнат и залов для спанья, где обитала импортированная рабочая сила из Африки и Пакистана, те, у кого нет даже отдельных комнат, только угол за загородкой, без двери, без телевизора, без кондиционера и какой бы то ни было частной жизни. Черный ночной портье, впустивший Кайю, долго смотрел на фотографию и еще дольше – на протянутую ему стодолларовую купюру, прежде чем взять деньги и указать на один из углов.

      Харри Холе, подумала она. Got you[12].

      Он лежал навзничь на матрасе и дышал почти беззвучно. На лбу у него залегла глубокая морщина, и сейчас, когда он спал, правая скула выпирала еще сильнее. Кайя слышала, как в других выгородках кашляют и храпят люди. С потолка капало, капли падали на каменный пол, издавая глубокие, недовольные вздохи. Занавеска была задернута не до конца, в угол проникал холодный голубоватый свет ламп дневного освещения на ресепшене. Она увидела платяной шкаф у окна, стул и пластиковую бутылку с водой рядом с матрасом, лежащим прямо на полу. Больше в комнате ничего не было. Пахло чем-то горьковато-сладким, как от жженой резины. Запах шел от непогашенного окурка, который лежал в пепельнице рядом с бутылкой на полу. Она присела на стул и заметила, что Харри держит что-то в руке. Сальный желто-коричневый комок. Кайя повидала достаточно комков гашиша в тот год, когда ездила на патрульной машине, чтобы понять, что это что-то другое.

      Когда Харри проснулся, было уже почти два часа.

      Она услышала, как ритм его дыхания чуть изменился, и вдруг в темноте увидела, как блестят белки его глаз.

      – Ракель? – прошептал он. И снова заснул.

      Через полчаса он внезапно вновь открыл глаза, вздрогнул и запустил руку под матрас.

      – Это я, – прошептала Кайя. – Кайя Сульнес.

      Он замер, не успев достать то, что хотел. Потом без сил снова рухнул на матрас.

      – За каким вы тут чертом? – прохрипел он наждачным голосом.

      – За вами, – ответила она.

      Он тихо засмеялся, не открывая глаз.

      – За мной? Опять?

      Она вынула конверт, наклонилась и помахала им перед его лицом. Он приоткрыл один глаз.

      – Билет на самолет, – сказала она. – До Осло.

      Глаз снова закрылся.

      – Спасибо, но я остаюсь.

      – Если я вас нашла, то они тоже вас найдут – это только вопрос времени.

      Он не отвечал. Она ждала, прислушиваясь к его дыханию и каплям, которые падали и вздыхали. Наконец он снова открыл глаза, почесал шею под левым ухом и приподнялся на локтях.

      – Закурить есть?

      Она покачала головой. Он сбросил с себя простыню, встал с матраса и подошел к шкафу. Он был на удивление бледный для человека, который полгода провел в субтропиках, и такой тощий, что на спине ребра можно было пересчитать. Телосложение бывшего атлета – но сейчас остатки мускулов давали о себе знать только резкими тенями

12

Здесь: Попался (англ.).