Пентаграмма. Ю Несбё

мизинец:

      – Мне кое-что известно о мусульманах, как и вам, инспектор. Для их народа женщина в бикини будто сама просит, чтобы ее изнасиловали. Можно сказать, это даже их долг.

      – Хм?

      – Такая уж религия.

      – Думаю, вы путаете ислам и христианство.

      С террасы спустился кинолог:

      – Нам с Иваном тут больше делать нечего. Нашли в мусоре пару обугленных котлет, ну и все. Кстати, другие собаки здесь недавно бывали?

      Харри посмотрел на Вилли. Тот только покачал головой. Судя по выражению лица, голос его сейчас не слушался.

      – На входе Иван вел себя так, будто почуял другую собаку, хотя это мог быть какой-нибудь еще запах. Мы готовы идти на чердак и в подвал. Кто-нибудь нас проводит?

      – Да. Конечно. – Вилли встал.

      Они исчезли за дверью, и полицейский поинтересовался у Беаты, может ли он идти.

      – Спроси у старшего, – ответила она.

      – Он уснул. – Полицейский с ухмылкой кивнул в сторону Харри, который как раз примерял древнеримское ложе.

      – Патрульный, – не открывая глаз, тихо позвал Харри, – подойдите ближе, будьте добры.

      Полицейский подошел и встал перед Харри, широко расставив ноги и засунув большие пальцы за ремень.

      – Да, инспектор?

      Харри открыл один глаз.

      – Если вы еще хоть раз, поддавшись убеждениям Тома Волера, напишете на меня докладную, я позабочусь о том, чтобы вы проходили в патруле до конца службы. Ясно, патрульный?

      Полицейский изменился в лице. Когда он открыл рот, Харри был готов выслушивать мольбы или желчные тирады, а услышал тихую и спокойную речь.

      – Во-первых, никакого Тома Волера я не знаю. Во-вторых, считаю своим долгом докладывать, когда сотрудники полиции появляются на работе в пьяном виде, подвергая себя и коллег опасности. А в-третьих, у меня нет желания служить нигде, кроме как в патруле. Разрешите идти, инспектор? – закончил полицейский.

      Харри обвел его взглядом Циклопа. Потом снова закрыл глаз и, сглотнув, сказал:

      – Будьте так любезны.

      Услышав, как хлопнула дверь, он тихо застонал. Хотелось выпить. Внутри все горело.

      – Пошли? – спросила Беата.

      – Ты иди, – откликнулся Харри. – Я останусь, помогу Ивану обойти улицы, когда они разберутся с чердаком и подвалом.

      – Уверен?

      – Абсолютно.

      Харри поднялся на террасу. Посмотрел на ласточек, послушал звуки, доносящиеся из открытых окон. Поднял со стола бутылку красного вина. Там еще оставалось на донышке, и он допил. Помахал Руте и «Тронхеймскому орлу», которые этого все равно не заметили, и вернулся в квартиру.

      В спальне тоже были заметны следы ремонта.

      Перед шифоньером стояла незакрепленная дверца с зеркалом. Рядом с застеленной двуспальной кроватью стоял открытый ящик с инструментами. Над кроватью висела фотография Вилли и Лисбет. Харри особо не вглядывался в снимок, который Вилли отдал патрульному, но теперь увидел, что Рута подметила верно: Лисбет и вправду была просто куколкой.