.

бросают бомбу! В результате царь – в гробу, а неподписанная конституция – у него на столе.

      «Братья» молча переглянулись и сокрушенно вздохнули.

      – Наша теперешняя задача – устранить этот недостаток, нанести власти единый мощный удар от лица объединенной общественности для окончательного разрушения самодержавия!

      – А что потом? – облизнув пересохшие губы, спросил Тарас Петрович.

      – Потом… Потом Всемирная Республика. Никаких государств, никаких наций, никаких сословий! Единый мировой порядок, единое правительство, единая религия.

      – Значит, религия все-таки остается? – разочарованно спросил Тарас Петрович.

      – Не пугайтесь, дорогой Тарас Петрович, масонство – это и есть новая мировая религия, всемирная церковь, а высшие наши братья – ее истинные священники.

      – А бог? Кто же все-таки бог?

      – Уж наверное не Сын плотника из Назарета, – усмехнулся Ковалевский.

      Придя домой на Моховую, Тарас Петрович отказался от ужина и, испросив только стакан крепкого чая, заперся у себя в кабинете. Всю ночь он не спал. Разные мысли ворочались у него в голове: то он представлял себя в роли республиканского главы правительства – а почему бы и нет?! Уж не хуже Столыпина навел бы порядок в России! То, в противоречие всех своих пожизненно демократических воззрений, ему вдруг захотелось немедленно сообщить в полицию о готовящемся государственном перевороте. Эта искусительная мысль, не иначе как подсунутая ему насмешливым бесом, долго мучила его своим абсурдом, и, сердясь и раздражаясь, он гнал ее от себя как назойливую муху.

      А муха все жужжала и жужжала. «Вот взять и написать записку министру внутренних дел! Пускай он их!..» От этой неожиданной мысли Тарас Петрович ошалело открыл глаза, откинул одеяло и, не нащупав домашних тапочек, нервно зашагал босиком по мягкому ковру.

      «А если он, министр, тоже – их? Да и наверняка – их!.. Конечно – их!.. А тогда – что же… Тогда – в прессу! Да, да, напечатать в газете, самой влиятельной, самой… общественной! Сто пятьдесят лет «братья» готовят разрушение России! Чтобы все прочли и ахнули!.. О, какая будет бомба!.. На весь мир!.. И я, Тарас Петрович, – спаситель России!.. Да, но ведь и газеты – их!.. И суды – их! И дума, выходит, их тоже! Все – их!.. И я… их! Так ведь и хорошо, и слава Богу, что их!.. Что это я, с ума, что ли, схожу?..»

      В назначенный день новоиспеченный кандидат снова явился на квартиру Ковалевского для предстоящих испытаний. Тараса Петровича отвели в отдельную комнату и подали анкету с рядом вопросов касательно его отношения к семье, религии, войне, к задачам прогресса, наиболее желательной форме государственного правления в России и тому подобного.

      Когда ответы были готовы, к нему снова вошел Ковалевский и, взяв исписанные нервными каракулями листки, удалился для обсуждения их с членами ложи. Затем он еще раз вернулся, уже за самим Тарасом Петровичем, и, крепко завязав ему глаза, повел его в другую комнату. Там его