Пряная штучка. Марина Ефиминюк

он, передавая свернутый кулек девице в чепце и с плетеной корзиной на сгибе локтя.

      Идея в голове сверкнула так ярко, что я чуть не взвизгнула от счастья! Наплевать на чай! Я буду продавать смеси перцев!

      – Девушка, вам нужны пряности? – заметил меня торговец из-за прилавка.

      – Нет! – Я подняла плечо, намекая на мешок. – У меня своих двадцать мешков дома лежит!

      Груз за спиной вдруг стал ужасно легким, к туфлям точно бы приделали крылья. Сама не поняла, как подскочила к лавчонке в самом углу рынка, где продавались всевозможные баночки. Купила несколько разных размеров, пробковые крышки, коричневые этикетки и сургуч для печатей. Как добралась до омнибусной станции, даже не заметила. На холодную морось, начавшуюся по дороге, внимания тоже не обратила.

      Карета оказалась переполненной. Звеня банками и наступая на чужие ноги, я кое-как протиснулась на единственное свободное место в самом конце салона. Экипаж тронулся, загремел по мостовой, и салон наполнился непотребным перезвоном банок. Вроде и купила немного, но звякали они истошно.

      Делая вид, будто не являюсь источником безобразной какофонии, вытащила из кармана пудреницу, заглянула в зеркальце и вздрогнула. Из отражения на меня смотрела бродяжка с мокрыми волосами, черными потеками туши под глазами и размазанной помадой. Достала из ридикюля платочек, попыталась вытереть черноту на сухую, но краска наотрез отказывалась отмываться. Послюнявила кончик тряпицы, но тут встретилась взглядом с попутчиком напротив. Он переводил презрительный взгляд с моей физиономии на позвякивавшую сумку. Верно, принял меня за пьянчужку.

      – Это не бутылки, – уверила я. – Это банки. Пустые.

      Он поджал губы.

      – Для перца. Хотите, отсыплю? – для чего-то добавила я, кивнув на мешок между нашими ногами.

      Мужчина отвернулся к сквозящему окну и принялся разглядывать промокшую под дождем улицу с жалко лысеющими кленами.

      – Зря отказываетесь, – пожала плечами и, наплевав на условности, начала поправлять краску на глазах.

      ГЛАВА 3

      ПРЯНАЯ ШТУЧКА

      В насквозь продуваемом деревянном ангаре, где располагалась столярная мастерская, было ужасно шумно. Вокруг пилили, шкурили и сколачивали. Воздух пах влажной древесной стружкой и железом. Работы не останавливались ни на мгновение, и мастер, смотревший на меня, как на чокнутую, явно раздражался.

      – Этан говоришь? – прогудел он и характерно почесал затылок. – А фамилия?

      – Да не знаю!

      – У нас тут трое Этанов бывает.

      – У моего еще подмастерье есть, тощенький и долговязый. Ирвином зовут.

      Недоумение на обветренном лице мастера сменилось странной ухмылкой, как будто он знал о нас с плотником какой-то грязный секретец.

      – Почему вы так улыбаетесь? – справедливо взъерепенилась я. – Вспомнили, о ком мы толкуем? Или просто подмастерье незабываем?

      Забыть Ирвина, справедливо говоря, было действительно сложно. Лично