Урод. Александр Верт

бутылку рома и осушая ее на ходу.

      В темничном коридоре эхом раздался глухой стон женщины, изо рта которой вынули кляп, вот только кричать она уже не могла, а Мэдин не мог больше ни смотреть, ни терпеть эту мерзкую тошноту.

***

      Когда Мэдин пришел к брату, то едва стоял на ногах; его так откровенно шатало, что Антракс подорвался с места, чтобы его поддержать. Правда, стоило Мэдину заговорить, и причина состояния стала очевидна.

      Он был невозможно пьян, чего с ним обычно не случалось.

      − Я должен тебе признаться, − сообщил он, цепляясь в плечи брата.

      Язык его заплетался, но он с решимостью смотрел в прорези маски Антракса.

      − Я столько лет молчал, но сейчас я сойду с ума, если не скажу…

      Мэдин набрал полную грудь воздуха и вдруг выдал:

      − Твою мать убил Мерид Шад, мой дядя, и вообще это все затеяла моя семья, чтобы посадить на трон меня, понимаешь? Прости меня.

      Он приблизился и положил голову на плечо Антракса.

      − Умоляю, прости меня, я не хотел рождаться первым, вот правда.

      Антракс рассмеялся.

      − Мэдин, я все знаю. О чем ты? Я все видел своими глазами и все помню.

      Старший отшатнулся, словно его окатили кипятком.

      − Но ты же говорил…

      − Мало ли, что я тебе говорил. Хотелось бы не помнить, но я помню всё. Вот только причем здесь ты? Очнись, нам обоим было по семь лет, и мы оба совершенно ничего не решали. Твоя семья решила, но тебя же никто не спрашивал. Так за что мне тебя прощать?

      Мэдин схватился за голову.

      − Ну тебя в бездну! Вечно ты все знаешь и понимаешь, аж бесит!

      Он оттолкнулся от закрытой двери, оперся на мгновение о плечо брата, чтобы пройти в глубь комнаты.

      − А я убил их обоих и знаешь…

      Мэдин шлепнулся на диван.

      − Не делай детей абы кому, слышишь? Вот вообще, никогда и ни в коем случае, хорошо?

      Антракс откровенно рассмеялся.

      − Это ты мне говоришь?

      − Тебе. Ты ничего не знаешь о коварстве женщин, совсем, твоя мать была сущим ангелом.

      Его кренило вбок, и он не сопротивлялся, укладываясь на небольшом диванчике, на который при всем желании не помещались его ноги. Мгновение он пытался все же их пристроить, а после закинул одну на подлокотник, а вторую оставил на полу, закрывая глаза.

      − И Лил твоя − полная дура, безобидная дура, а мне везет на откровенных сук, и всё потому, что мать моя именно такая, − бормотал он, засыпая. – Ты прости меня за то, что я старший и здоровый, как конь.

      Антракс смеялся.

      − За это прощаю, а за то, что ты собрался спать на моем диване – нет.

      Мэдин отмахнулся, ворча что-то невнятное, и просто уснул.

      Антракс же только головой покачал и вернулся к своим делам, не забыв, правда, поставить возле дивана бутылку с отваром.

      Глава 6

      Антраксу было не до эмоций Мэдина, да и углубляться в воспоминания о событиях двадцатилетней давности не было никакого смысла. Вместо этого он дописал письмо графу Ливелю,