Заложники солнца. Мила Бачурова

от возмущения. – Когда?!

      Сюрекенов у него в руках уже не было. Мощью обнаженного тела и позой – встав на одно колено, нависнув над Кириллом – рассерженный адапт напоминал гладиатора из сериала «Спартак». Если бы гладиаторы носили мешковатые трусы непонятной расцветки.

      – Сегодня, – растерялся Кирилл, – когда мы на дороге были. Я отвлекся и в яму наступил, чуть не упал. Ты меня тогда поймал, говоришь – куда ж ты прешь, жопа слепая? – и коленом по заду стукнул. Помнишь?

      Рэд так яростно возмутился, что Кирилл, несмотря на хваленую память, готов был в себе засомневаться. И смотрел на застывшего в гладиаторской позе адапта с неуверенностью – хотя сказанное на дороге процитировал слово в слово. Сам бы такой текст в страшном сне не выдумал.

      – И ты считаешь, что пинка по заднице – это я тебя бил? – уточнил Рэд.

      Кирилл утвердительно кивнул.

      – Охренеть. – Адапт перетек обратно в спальник. – Н-да.

      Кирилл, втайне ожидающий понимания и извинений, замер.

      – Значит, так, – не глядя на него, решил Рэд. – Как там у вас, в Бункере, принято, мне плевать. Моя задача – тебя довести и вернуть назад. То, что ты считаешь, я тебя бил – по нашим понятиям, пальцем не тронул. – Он приподнялся на локте. – Не я к тебе в Бункер вломился, а тебя мне на шею повесили! Здесь, в походе – свои правила. Сюси-пуси с тобой разводить никто не будет, времени нет. – Рэд помолчал. – Сказать, почему мы сиплые?

      Кирилл осторожно кивнул, не понимая, при чем тут это.

      – Орали много, – спокойно объяснил Рэд, – когда мелкие были. От боли. Когда обгорали.

      Кирилл почувствовал, что у него в ужасе расширились глаза.

      – Орали – ну, и доорались. Дурные ж были, боль терпеть не умели. Вот, и посрывали связки. У некоторых вовсе голоса не осталось, как у Олеськи. Она потому и молчит всю дорогу, что говорить тяжело… Чего уставился? Скажи еще, не знал?

      Ответить Кирилл не смог. Горло перехватило не хуже, чем у безголосой Олеси.

      Рэд, до того смотревший недоверчиво, теперь, кажется, поверил. Тепла во взгляде не прибавилось, но и злость ушла.

      – «Курите потому что», – горько передразнил он. – Олеська, между прочим, вообще не курит, и даже, если рядом закурить – в сторону отходит. Ей нюх сбивать нельзя… Ударили, блин, его! По жопе двинули. Охренеть – событие! Ладно, спи давай.

      Он запахнулся в спальник и отвернулся.

      Прошла минута или две, прежде чем Кирилл сумел выдавить:

      – Хорошего отдыха.

      Ответа, разумеется, не дождался.

      Глава 6

      Киржач – Пекша (40 км)

      Вечером у Кирилла болели не только ноги, но и все тело.

      – Ты чего во сне подвывал? – подозрительно спросил Рэд.

      Вокруг была еще не ночь – вечерние сумерки. И в этих сумерках Кирилл разглядел, что за ту минуту, пока сам он, разбуженный недовольным окриком, пытался сообразить, на каком свете находится, Рэд успел одеться и скатать спальный мешок.

      – Я аж подпрыгивал. Че стонал, ну?

      Таиться