Заложники солнца. Мила Бачурова

уже приспособились к нынешнему жестокому солнцу. А, попади на свет кто-нибудь из них, обитателей Бункера, пусть даже на гораздо меньшее время – непременно умрет в страшных муках! И выразительно смотрела на Олега, который не раз заявлял, что вот бы было интересно посмотреть, как там и что, за воротами Института.

      И вот сейчас Кирилл воочию увидел, как именно адапты «отделываются». И, оказывается, вовсе не «некоторые беспечные личности», а каждый из них.

      – Это… очень больно?

      – Что? – не понял Рэд.

      Пока Кирилл предавался задумчивости, адапт деловито готовился ко сну – раскатывал коврик и спальный мешок.

      – Ну, вот… когда солнце обжигает.

      Рэд перестал укладываться. Светлые глаза нехорошо прищурились.

      – Я тебе кто – крыса ваша подопытная? Обожжет, тогда узнаешь.

      Кирилл обиженно замер.

      – Если обожжет, я просто умру, и все.

      – Не просто, – буркнул Рэд. – Сперва помучаешься.

      Однако тон немного сбавил. Он, очевидно, знал, что Кирилл говорит правду: для него ожоги будут смертельными. Не в первый уже раз Кирилл подумал, что, кажется, этот парень знает о нем гораздо больше, чем сам он – о Рэде и его соплеменниках.

      – Не ссы, не обожжешься. Не дам.

      Рэд вдруг резко качнулся в сторону Кирилла – тот в испуге отшатнулся. Но адапт, бросив на него презрительный взгляд, всего лишь погасил забытый фонарь: сдавил фитиль прямо голыми пальцами.

      Кирилл не сдержался и охнул.

      – Дрыхни давай, – проворчал Рэд. – Время – белый день, завтра глаз не продерешь. И не шарахайся так. Если соберусь влепить, все равно никуда не денешься. А на солнце лучше не попадай. Это – боль такая, что лучше б сдохнуть. Ты хоть знаешь, почему мы такие сиплые?

      – Потому что курите, а это очень вредно для легких и связок, – брякнул Кирилл.

      И тут же понял, что, кажется, сморозил очередную глупость.

      – Во-о-он оно что, – непонятно глядя на него, протянул Рэд. – Курим, значит. Прямо в колыбели начинаем, или как?

      – Я… не знаю, – смешался Кирилл. – Просто… Нам так говорили.

      – Ну да. Даже знаю, кто говорил! А еще что мы делаем? Торчим-бухаем, девок портим? Как Дикие, да? И у нас поэтому кожа как у негров, и волосы белые – так?

      – Нет! – выкрикнул Кирилл. Ему очень хотелось заступиться за Любовь Леонидовну. И было страшно неловко оттого, что про пьянство и сравнение с Дикими Рэд угадал. – Любовь Леонидовна объясняла, что это от солнца.

      – Надо же. А могла бы сказать, что все от «нездоровых привычек», – адапт очень натурально передразнил воспитательницу. – Вы б и на это повелись. – Заступничество Кирилла Рэда не проняло. – Вот же дура старая.

      – Замолчи! – Кирилл очень постарался, чтобы голос прозвучал твердо. – Не смей так говорить о Любови Леонидовне. Может быть, она не во всем права, но это – не повод оскорблять пожилую женщину. Тем более, в моем присутствии.

      – Да