«В лунном сиянии…». Сергей Карпенко

своего университетского товарища был зачислен на службу помощником прокурора Московской губернии. Они с Катей поселились в московском доме семьи Лошаковских. Катя, живя с нелюбимым мужем, не могла забыть Евгения. Леонид поначалу надеялся, что ее холодность к нему пройдет со временем, но потом смирился и иногда находил утешение на стороне, как бы мстя ей. О таких случаях Катя догадывалась, но они не волновали ее, да она и рада была меньшему вниманию мужа к своей особе. Она много читала, занималась рукоделием. Когда началась война, зная, что Евгений на фронте, она постоянно молила Бога, чтобы с ним ничего не случилось. Изредка в Нелидово приезжали Ярославцевы, но былой дружбы между семействами после замужества Кати уже не было. В отношениях пропали искренность и непосредственность. Они стали натянутыми, с напускной учтивостью. Это чувствовали и Полонские, и Ярославцевы. Катин отец по-прежнему сильно болел и уже не вставал с постели. Имение Нелидово было отписано на Катю, и в качестве приданого досталось Леониду. Вскоре заболела Катина мать, и Леонид не стал возражать против отъезда жены в Нелидово, к родителям. Он понимал, что она не может забыть Евгения, но никогда не упрекал ее в этом и даже не произносил имя соперника вслух. Разве мог такой самолюбивый человек признать себя побежденным, признать, что его жена любит другого?! Никогда! И Леонид, страдая в душе, внешне держал себя в руках, изображая на людях счастливого мужа. И даже своему отцу, от которого у него не было тайн, он, отвечая на вопрос «Как у вас с Катей?», говорил «Все хорошо, папа».

***

      Высоко в небе плывут клочки облаков, подгоняемые едва уловимым слабым ветерком. В воздухе стоит полуденный зной. Хочется пить. Вот слышится свист, и в земляной бруствер влетает пуля, выпущенная с австрийской стороны. Земля посыпалась на плечо Евгения. Он очнулся от воспоминаний и огляделся. Солдаты дремали, разморенные жарой. Где-то в окопе слышался негромкий смех, поднимался дымок от курева.

      – Внимание, рота! Не высовываться! Нас обстреливают! – крикнул Евгений, и его команду передавали дальше по окопам.

      – Ваше благородие, господин поручик, – послышался голос вестового, – вам пакет из штаба полка.

      Евгений взял пакет, вскрыл и стал читать.

      – Командиров взводов ко мне! – приказал он ординарцу, рядовому Булдыгину, высокому, розовощекому солдату с ежиком светлых волос и глазами навыкате.

      – Слушаюсь, вашбродь, – гаркнул тот, козырнул и побежал выполнять приказ командира роты.

      В роте Евгения было четыре взвода почти довоенного численного состава. Большая часть людей была из пополнения. Приходилось, не жалея времени и сил, обучать военному делу эту людскую массу. Евгений сумел наладить обучение, привлекая на помощь немногих оставшихся в живых кадровых солдат довоенного состава роты. взводами командовали опытные унтер-офицеры, начинавшие службу еще в бытность Евгения юнкером.

      Первым взводом