Живи, Донбасс!. Дмитрий Казаков

запомнил номер.

      День уже клонился к вечеру, надо было поспешать. Бур метнулся через село на батарею, за заросший льдом ручей. Душман в снятом с колёс пазике дремал на заднем сиденье, завернувшись в спальный мешок. За мутными стёклами дыбились защитные тенты, под ними проступали очертания стволов и турелей.

      Душман приоткрыл один глаз, когда Бур поставил ему под нос бутылку самогона и банку тушёнки.

      – Или тебе свинину нельзя? – уточнил Бур. – Спасибо от наших… от всех.

      – Целы? – спросил Душман. – Зачем нельзя, слушай? Я вообще армянин, не мусульманин, сколько вам объяснять!

      – А с чего Душман тогда? – удивился Бур. – Душманы же в Афгане?

      – А отсюда что до Афгана, что до Еревана. Мало ли какой кому позывной прилепили! Вот ты – почему Эстет?

      – Ворон придумал, – пожал плечами Бур.

      А на душе стало сразу и светло, и горько. Он разом вспомнил, как снялся с места, разом изменив свою жизнь, как поехал в Город. Поехал – и приехал. Минуя блокпосты, тропами для местных – через эфемерную границу. Уже в Городе нарвался на патруль – банально не повезло, силы правопорядка тогда формировались едва-едва. Загремел в холодную, за железную дверь, в никчёмный закуток разбомблённой котельной, метр на пять без окна и света, проворочался ночь на драном матрасе. Поутру предстал перед матёрым решительным мужиком, наделённым нежданной властью. Доложился, кто таков, ничего особо не тая.

      – Шпак, значит. И чего тебя сюда принесло? В детстве в войнушку не наигрался? – раздосадованно спросил Ворон – тогда ещё не контуженный, не раненный трижды, не потерявший ступню, не взорванный в лифте вместе с дочерью и охранником.

      – Из эстетических соображений, – огрызнулся Бур.

      – Эстет, значит… Ну давай, Эстет, дерзай!

      Новая кличка приросла намертво. Ворон определил Бура в «школу молодого бойца», выдал кое-какие подъёмные и уже много позже при случайных пересечениях на «передке» узнавал его среди прочих ополченцев, выделял взглядом в строю…

      – Хороший начальник был Ворон, – подтвердил Душман.

      Свесил ноги в проход, сел. Покосился на пояс Бура, ткнул пальцем:

      – А браслеты зачем? Подари!

      На кожаном солдатском ремне Бура блестели нержавейкой новенькие расстёгнутые наручники. Заметная вещь. Душман прямо обласкал их взглядом.

      – Наши все целы, – сказал Бур. – Спасибо ещё раз. А браслеты не подарю. Они без ключей.

      – Зачем тебе, а?

      – Придётся кого в плен брать – вот и пригодятся.

      – Оптимист! – заулыбался Душман. – Не придётся. Подари!

      – Не отдам, говорю! Знакомый мент из Калуги подогнал. Дарёное не передаривают.

      Душман обиделся, насупился:

      – Ну и зачем дарить, а? Можешь так отдать. В общем, в другой раз что понадобится… – со значением показал пальцем на наручники. – Понял, да, Эстет?

      – Будь здоров, – сказал Бур.

      Когда он вернулся в Ольховатую, загорелись первые фонари. Опять повезло: