Кровавый жемчуг. Далия Трускиновская

про деревянную медвежью харю толковали, что к дереву привязана.

      – Ну?

      – Так сосед у нас есть, Савватеем Морковым кличут, он по весне резал такую харю для потехи, и у него ее украли!

      – Украли? Кому же это она понадобилась?

      – А тому, поди-ка, кто ее потом к дереву привязал!

      Подьячий хмыкнул.

      – Полагаешь, лесные налетчики у деда харю унесли и для своих дел использовали? Может, ты еще понимаешь, для чего им ту харю к дереву привязывать?

      – Знак. Примета, – наугад брякнул земский ярыжка.

      – Примета?…

      Тут лишь Деревнин остановился и повернулся к Стеньке.

      – Ты, чай, ту харю искать пробовал?

      – Да зачем? Баловство одно.

      – А попробуй! Ты вон в последние дни вместе со мной вертишься, как белка в колесе…

      И это было правдой. Когда дьяки Земского приказа додумались, что неплохо бы сверить свидетельские сказки и судные списки обоих приказов, Земского и Разбойного, как раз Стенькина новоявленная грамотность и пригодилась!

      Смысл этого был такой: Земский приказ ведал всеми преступлениями в самой Москве, а Разбойный – за ее пределами. Но где сказано, что лихой человек, живя, к примеру, в Ростокине, будет проказить исключительно на Москве или исключительно вне Москвы? Он, подлец, всюду поспеет! И очень может быть, что по делу Земского приказа проходит и уже малой кровью отделался человек, которого отчаянно ищет Разбойный приказ. Или же наоборот.

      За последние дни Стенька столько всяких мерзостей выслушал и прочитал – голова пухла. Брали из Разбойного приказа короб за коробом, а сколько в каждом столбцов, одному Богу ведомо. Заодно перебрали их, свили потуже, а порченные мышами предъявили отдельно, добавив при этом, что в Земском-то приказе сам Котофей служит, а в Разбойном прикормить хорошего мышелова то ли пожадничали, то ли поленились.

      Деревнин устал поменьше, не ему же короба таскать, но и Гавриле Михайловичу досталось. Но даже к концу трудового дня ясности мышления он не утратил.

      Коли удалось бы дознаться, кто стянул харю и привязал ее к дереву, то можно было бы оказать услугу Илье Матвеевичу, стребовав с него какой-либо ответной услуги. И еще – Деревнин не раз слыхивал прозванье Горбовых. Коли предложить Горбовым свои услуги по розыску убийцы, то они, пожалуй, не поскупятся…

      – …вертишься, как белка в колесе, жена, чай, забыла, каков с виду. Ступай-ка ты, Степа, домой пораньше, да загляни к тому своему соседу, порасспрашивай. Может, и сообразишь, кому та харя понадобилась. Узнай, для чего или для кого он ее резал, как пропала, все узнай!

      Стенька в знак благодарности поклонился и поспешил домой.

      Наталья и впрямь его почти не видела. То есть являлся он довольно поздно вечером, на вопросы отвечал невнятно, а однажды вызверился – работа-де срочная, велено подьячих веревками к скамьям-де привязывать, пока не справятся, а мелкие чины одно слышат: «Батогов возжелалось?» Поскольку батоги были делом житейским, а о привязывании подьячих слухи по Москве ходили, Наталья от мужа и отцепилась. Только утром выкидывала