Оливер Лавинг. Стефан Меррилл Блок

о нашем с вами взносе он никогда и словом не обмолвится. Обещаете, что тоже будете молчать?»

      «А ты…» – начал было Чарли, но в этот момент из толпы вынырнул отец, чуть ли не пританцовывая.

      «Дойл купил эту чертову штуку, – сообщил Па. – Говорит, повесит ее в школе. Кажется, все оказалось не так плохо, как я опасался».

      «А что я тебе говорила! – воскликнула Ма, подавляя ухмылку. – Она очень красивая».

      Однако эта сделка не особенно придала отцу уверенности в себе.

      «Родовые муки» – так Па называл долгие часы работы в мастерской, но каков был результат всех этих страданий? Большинство картин он сжигал вместе с мусором в костре.

      «Слышали о художественных инсталляциях? – любил шутить Па. – Ну а я устраиваю художественные кремации». Новых его работ ты не видел уже давно.

      И вот ты направлялся в мастерскую Па – вместе с Ребеккой Стерлинг!

      В своих легких плетеных сандалиях отец зашагал вперед, в пустынную ночь, указывая путь скорбному, угрюмому шествию. Под твоими ногами простиралась жесткая каменистая земля, где-то в воздухе подавали сигналы невидимые летучие мыши. Ты позволял своим родным вести тебя, точно слепого; кровь у тебя в носу начинала сворачиваться.

      В сарае ты устроился на усеянном пятнами диване, а Па зажег две лампы на камфорном масле. И хотя ты чувствовал в своих ноздрях струйки крови, тебе было невыносимо держать голову запрокинутой и не смотреть на это странное зрелище. Последние картины отца, расставленные посреди пепельниц, полных окурков, и бутылок из-под виски «Джордж Дикель», к твоему сожалению, разочаровывали. Тебе показалось, что это всего лишь продолжение все того же художественного воровства.

      Ребекка, однако, двинулась прямиком к холстам и замерла, словно молчаливо приветствуя каждый из них. Прижав к губам кисть, Па с тревогой наблюдал за ней.

      – Написано грубовато, конечно, – произнес он наконец. – Я знаю. С кистями беда, и я думаю…

      – Нет, – сказала Ребекка плотному лазурному небу, расположенному в нескольких дюймах от ее лица. – Они прекрасны.

      – Правда? – Па смотрел, как затылок девушки медленно опускается в кивке.

      – Это что, мы? – спросил Чарли.

      Брат заметил нечто, ускользнувшее от твоего внимания. На самой кромке каждого полотна – под взвихренными узорами вангоговского звездного неба, на краю пульсирующего поля резких цветовых пятен, посреди яростных абстрактных полос и мазков – безошибочно угадывались четыре фигуры: твои родители, твой брат и ты сам.

      – Это серия картин, – пояснил отец. – По крайней мере, так я это задумал. Она основана как раз на том, о чем я вам сегодня рассказывал – про мультивселенные. Если и правда существуют другие вселенные, где-то должна быть целая вселенная, заключенная в картинах Винсента Ван Гога, правда ведь? Еще одна в Мунке. И в Кандинском. А потом я подумал: каково было бы жить в таких мирах?

      Тогда это космологическое объяснение