Дотянуться до звёзд. Эмма Скотт

мамы и папины блюзы я оставила на ферме.

      Музыка не перекрывала пощелкивание, раздававшееся над бильярдными столами в игровой зоне, – Руби мгновенно указала в ту сторону. Там, окруженный приятелями, стоял Коннор Дрейк и смеялся, запрокинув голову.

      – А вот и он, – промурлыкала Руби. – Идем поздороваемся.

      – Сначала я хочу выпить, – возразила я, увлекая подругу к длинной барной стойке.

      – Пусть он купит тебе выпивку, – не сдавалась Руби. – С деньгами у него проблем нет, бог свидетель.

      Я остановилась.

      – Что ты имеешь в виду?

      – Я имею в виду, что его папочка владеет несметным количеством компаний, а его мамочка сенатор.

      Я наморщила нос:

      – Как?.. Ты что, собираешь досье на всех парней в округе?

      – Мне казалось, все так поступают, разве нет? – Она рассмеялась и пихнула меня локтем. – В отличие от тебя, я обращаю внимание на то, что происходит вокруг, а не только на содержимое учебников. – Она полюбовалась моим хмурым лицом. – Только не говори, что богатство Коннора оскорбляет твои нежные чувства деревенской девицы!

      – Дело не в этом…

      «Просто это еще одно различие между нами». Мне тут же вспомнились слова Уэстона, дескать, он учится в Амхерсте на стипендию.

      – Не важно. – Я расправила плечи. – Это еще одна причина, по которой мне стоит самой заплатить за выпивку. Раз он богат, люди, наверное, полагают само собой разумеющимся, что ему следует платить за все.

      – Возможно, – протянула Руби. – Но он богат не в том смысле, что водит хорошую машину и носит стильную одежду. Я имела в виду, он настолько богат, что, если у него из кармана вывалится тысячедолларовая купюра, он этого даже не заметит.

      Руби лучше знать. Она была не так богата, как Дрейки, но ее мать, уроженка Ямайки, была профессиональной певицей, а отец-голландец работал крутым адвокатом в Бостоне. Руби любила повторять, что выиграла «стипендию Хаммонд». Ее родители платили за школу, так что ей не приходилось работать и можно было спокойно изучать итальянский.

      Видя мой поскучневший взгляд, она выставила перед собой руки.

      – Просто к слову пришлось. Нужно же отпраздновать твой первый выход в свет после расставания с Марком.

      Я покачала головой, но улыбнулась, видя, что подруга искренне за меня переживает.

      Подойдя к барной стойке, Руби заказала себе коктейль «7 и 7», а мне грушевый сидр. Она подняла стакан.

      – За то, чтобы ты почаще выходила в свет и веселилась.

      – Аминь, – ответила я, чокаясь с подругой.

      – И за то, чтобы был секс.

      – У тебя – да, а мне… еще рано.

      Руби прищурилась и отодвинула свой стакан.

      – Раз уж у нас зашел такой разговор… Скажи-ка, как Марк в постели? Хорош?

      Я чуть не подавилась грушевым сидром, с трудом проглотила игристую жидкость и укоризненно пробормотала:

      – Руби.

      – Мне интересно, потому что ты встречалась с ним два года, но ни разу ничего не рассказывала. Ну, так как обстояли дела? Фейерверки?

      – Я…