Дети грозы. Книга 2. Ее высочество Аномалия. Мика Ртуть

знать точно, в чем ошибся Ману, и экспериментировать дальше. Без глобальных задач, Роне вполне хватит изменения собственной судьбы. Точнее, судьбы двух шеров, темного и светлого. Своей собственной – и Дюбрайна. Есть шанс, что Дайм окажется не только старше, но и умнее ее величества Зефриды. В конце концов, Имперского Палача не должен смущать союз с чудовищем. Он и сам то еще чудовище.

      – Тут личная печать султана, не повредите ее, прошу вас!

      – Не беспокойтесь, милейший. – Роне еле сдерживался, чтобы не выхватить драгоценность из рук графа.

      Боги, о какой ерунде беспокоится этот бездарный глупец! Личная печать султана, с ума сойти, какая важность…

      Разумеется, заговоренный сургуч он снял, не повредив. И достал из инкрустированной слоновой костью и бирюзой шкатулки четыре хрупкие тетрадки с обтрепанными краями.

      «Какая из них? В какой – сокровище? Или все?» – Страх, надежда и предвкушение смешались в дрожи пальцев, бережно касающихся трехсотлетней бумаги.

      – Но как же… – нервно шепнул Седейра.

      Заклинание, высушивающее на лету назойливых мух, едва не сорвалось с губ, но Роне снова сдержался, лишь недовольно поведя плечом. Этого хватило: Седейра упал в свое кресло, сжался и затих. До него, кажется, начинало доходить, что уже никакие слова и оправдания не изменят случившегося. И если султан узнает, что виконт Седейра позволил кому-то вскрыть предназначенное Дюбрайну письмо, с его дипломатической карьерой будет покончено.

      Но чья-то там карьера сейчас волновала Роне меньше всего на свете.

      Глядя на знакомые каракули старосашмирского, он погружался в текст слой за слоем, разгадывая матрицу шифра, настраиваясь на перо в руке три сотни лет как почившего шера. Большая часть букв расплылась и стерлась, тетради хранились в слишком сыром месте, к тому же оболочку кто-то давно нарушил кривой попыткой прочитать текст. Но в руках умелого некроманта и мертвая книга заговорит, надо лишь восстановить из обрывков изначальное плетение.

      Тетради окутались привычным темным туманом возвращенного времени, из бестолковых штрихов начали вырисовываться буквы и всплывать лоскуты смысла:

      «…недели, как я ушел с Ману. Он так увлечен исследованиями, что не видит…»

      «…брат Ястреба идет на поправку. Странно, не думал, что мне удастся…»

      «…погиб Эспада. В клинке остался лишь крохотный осколок души, без памяти и разума. Ману сказал, этот путь ведет в тупик. У нас недостаточно…»

      «…считает это выдумкой Слепого Барда. Для Ману существует лишь разум, воля и сила. Смешно было надеяться, что…»

      «…храм Карума. Мертвый дом мертвого бога, страшно…»

      «…Ману говорит, что старый трактат надо запретить и сжечь. Все равно не понимают…»

      «…с тех пор как нашел кристаллы. Безумная затея, но я все равно пойду с ним. Может быть, когда-нибудь удастся вернуться в Сашмир. Ястреб получил вести из дома, их с братом считают мертвыми. Младший стал главой рода…»

      Роне еле подавил