Дети грозы. Книга 2. Ее высочество Аномалия. Мика Ртуть

он предугадать, что Дайм именно сегодня оскорбит в лучших чувствах его возлюбленную Ристану! Тем не менее – вот он, красавец. Шампур и еще трое злых, как гули по весне, и таких же безмозглых бретеров. Лучшие шпаги королевства, шис их дери. Их злость и отчаянное желание подраться Дайм почувствовал перед дверьми в галерею Масок – через нее следовало пройти, чтобы попасть в королевскую приемную. Это желание драки было таким сильным, что Дайм сам едва не схватился за саблю. И только через мгновение распознал такие знакомые огненные нотки…

      Бастерхази! Хиссов сын! Чем ему насолил Шампур? Не может быть, чтобы темный шер вдруг приревновал Ристану к бездарному. Да и вообще ее приревновал. Только не Бастерхази.

      Мысль о том, что Бастерхази натравил Шампура с банальной целью избавиться от самого Дайма, следовало отбросить как бредовую. Только не Бастерхази, который бездарных и за людей-то не считает. С другой стороны… если тут не может быть никакого серьезного подвоха – что же тогда?

      Ведомый отчаянным любопытством, Дайм скрылся под пеленой невидимости и ступил в галерею: царство портретов, расписных статуй и зеркал, овеянное ароматом тайн и освещенное гирляндами фейских груш. Шампур с приятелями обернулись за звук открывшейся двери, но никого не увидели и вернулись к высокоинтеллектуальной беседе о фаворите завтрашних скачек. Дайм не успел толком рассмотреть плетение авторства Бастерхази, как услышал женский голос – которого здесь не должно было быть.

      – Здравствуй, светлый шер, – поприветствовало его самое юное привидение Риль Суардиса, шагнув с семейного портрета.

      На этом портрете молодой и счастливый Тодор Суардис танцевал, держа за руку пустоту. А Зефрида Суардис-Тальге танцующей походкой шла по наборному паркету галереи, лукаво улыбаясь Дайму. Разумеется, ни ее голоса, ни шагов бездарные шеры не услышали – так и продолжали обсуждать лошадей.

      – Потанцуй со мной, Дамиен Брайнон. Здесь так скучно, даже не с кем поговорить. В Башню Заката никто не заходит, здесь меня никто не видит. В Суарде совсем не осталось истинных шеров. Не считать же эти недоразумения, – кивнула она в сторону Шампура и протянула Дайму руку.

      Дайм усмехнулся про себя: о темном шере Бастерхази королева предпочла забыть – как всегда.

      – Благодарю за честь, ваше величество.

      Он склонился и поцеловал призрачные пальцы.

      – Это я благодарю тебя, Брайнон. Я ужасно скучаю по своему мужу, но ему еще рано ко мне. И я еще не сделала то, что… Ах, где же музыка? Я хочу танцевать!

      Зазвучал призрачный оркестр: тихо, на грани слышимости, и вместе с музыкой галерея наполнилась шелестом платьев, шорохом туфель по паркету, дыханием и звоном бокалов. А Дайм повел королеву в столь любимой ею вельсе. Именно ее Тодор и Зефрида танцевали на портрете.

      – Не вздумай обидеть мою Шуалейду. – Приблизившись к Дайму в очередном па и обдав его потусторонним холодом, королева погрозила тонким, затянутым в кружево пальцем. – И не отдавай ее Люкресу. Моя дочь достойна лучшего, чем стать племенной кобылой.

      – Ни за что, –