Дай мне шанс всё испортить. Мария Давыденко

и падения. То мне очень хреново, то эйфория охватывает. Она то добра, то устраивает взбучки. Я бы сказал, она напоминает деспота-мужа, от которого исходит опасность, но ещё и бесконечные извинения. Моя депрессия в каком-то хроническом беспорядке. Думаю, я её приручил. Или это иллюзия? И почему я говорю о депрессии, как о чём-то материальном? Будто у неё есть физическое обличье! Или это просто хандра? Не знаю, думать бывает вредно, но не могу же я себе перекрыть кран в головушке или устроить экзистенциальную диету? Плохие мысли уходят, плохие мысли уходят. Я счастлив. Я абсолютно счастлив. Я – очень везучий человек. С этого момента мне везёт. Ничто не важно. Я ничему не придаю такого значения, чтобы о чём-то переживать. Мы все умрём, но ничего страшного. Я абсолютно спокоен. Тьфу! Что за банальщину я думаю!»

      II

      Хотя уже начался октябрь, Артём заявился в шортах, сандалиях и майке. Он словно только что приехал с курорта. Он был похож на туриста, который не переоделся в самолёте и вернулся в родной умеренно континентальный в одежде с тайского рынка.

      – А я думал, не включить ли сегодня отопление?! И тебе норм? – удивился Платон.

      – Так осень затяжная в этом году. Я плаваю до сих пор.

      – Мне холодно просто это слышать.

      Артём положил на стол пакеты с едой и достал из холодильника банку пива. Иногда хозяину просто хотелось двинуть ему по морде за подобную бесцеремонность. Он всегда чувствовал себя здесь как дома. «Он везде как дома», – вспомнил Платон и раздражение пропало. Он начинал понемногу привыкать к расхлябанности и наглости Артёма. «Я попросту перестаю обращать внимание. Странно, но люди, которые предпочитают просто хватать то, что им нужно, без лишних церемоний, это и получают. Ведь те, кто не способны брать всё без спроса, предпочитают молчать, когда вот такие экспонаты вторгаются в их жизнь и не обозначают границы».

      По телевизору показывали новости. За репортажем о пожарах в Сибири последовал репортаж о побеге заключенных из женской колонии по время наводнения в Ленинске.

      – Представляешь, они в нашем лесу. Кто-то оплатил им еду, так они слямзили мой квадрокоптер.

      – Вот шлюшки!

      – Придётся ехать забирать! Хочешь прокатиться на триптихе?

      Платон поперхнулся сыром соломкой. Ему пришлось выпить полстакана воды, чтобы кашель прекратился. Потом он изобразил недоуменное выражение лица.

      – Ты в порядке?

      – Норм. То есть ты собрался ехать к уголовницам вызволять свой дрон? Ты в своём уме? Мало ли что там с этими одичавшими бабами случилось. Может, они тебя решат принести в жертву или просто пустят по кругу.

      Они захохотали.

      – Тогда ты точно должен со мной поехать!

      – Ни за что! Проше купить тебе новый дрон.

      – Вот всегда ты так! Этот квадрокоптер прошёл со мной огонь, воду и медные трубы. Он должен вернуться на родину!

      «Какой старомодный! Привязывается к дрону! Сейчас всё можно заменить на