Малая Пречистая. Василий Аксёнов

кровати, Егора Антоновича – на другой; шофёра, от назойливых комаров натянувшего на голову чей-то драный свитер, – у стола, прямо на полу, среди рыбных костей и окурков; а Прокопия и Аграфену – около порога, вдвоём на одном узком матрасе. Она ворочается – вот-вот проснётся. Он в крепком сне мотает головой, глотая дым от стоящего с ним рядом дымаря.

      Морок был – его прогнало. День разгулялся. Солнце уже далеко оторвалось от сопок. Аграфена, подтянув гирю с замочком, ткнув пальцем крышечку-маятник и справившись у Ивана Сергеевича о времени, подвела стрелки ходиков. И ходики радостно приступили к исполнению своего долга.

      Опохмелившись на третьем стаканчике, директор поднялся с табуретки и сказал:

      – Сидеть-дело хорошее, конечно, но надо и ехать, честь, как говорится, знать. Да, Егор Антоныч? Как ты?

      – Пора, пора, – отозвался тот. – К Вилкину, ребята, заглянуть хотелось бы. Кто знает, как там у него? Может, сахар кончился, может, ещё что? В зиму-то он, знаю, слабых оставлял. Прокопий, ты не в курсе, мы в Мокрую проедем?

      – А чё нет-то – запросто. Сушь така стоит. Хошь на боку катись везде, и в Мокрой…

      – Ну и ладненько.

      На улицу все вышли. Там разговор:

      – Аграфена, положи-ка Ивану Сергеичу медку в сотах… Из старых рам. Антоныч, ты уж извиняй, тебе не предлагаю – у тебя своих – не тридцать ли ульишек? А вы, Иван Сергеич, хошь детишек обрадуете, им же ведь тока дай, на сладось-то охочи.

      – Да куда я с ним?..

      – А вам чё, на себе не ташшить! В машину где его приткнул, ведро-то, и стой оно там.

      – Ну, уж разве ребятишкам, – сдаваться стал Иван Сергеевич.

      – А то кому, – помог ему Прокопий.

      – Ну, спасибо, коли так. Ведёрочко-то я вам с кем потом отправлю, сам ли, может, как-нибудь заброшу, – сказал Иван Сергеевич и глянул на подошедшую с ведром сотового мёда Аграфену.

      – Да шут с ём, с ведёрочком, не велика утрата, ес-лив и не завезёте, – объявил Прокопий.

      – А здорово вчера мы.

      – Да, нормально. Ха-ха-ха.

      Ведро с мёдом поставили в машину. Попрощались гости и уехали.

      – Любовницам ведь раздаст, кривой чёрт. Есть ему до ребятишек дело.

      – А тебе кака разница, кто съест-то… тьфу ты!

      – Не тьфукай. Целое ведро!

      – А раз отдали, дак уж чё.

      – Пузан.

      – Точь как ты.

      – Я – баба, я вон сколь детей нарожала, мне положено.

      – Ты – баба, а он – директор… тоже положено.

      – Директор! Ты думать, прошлым августом-то он пошто здесь всё палкал?

      – Ничё не думаю. И думать не хочу.

      – A-а. Огурчиков с грыжей в больнице, а твой директор с Огурчихой на пасеке…

      – Не ври ты.

      – Вот и не ври. С чего мне врать, какая прибыль? Он, говорят, уж и лечился.

      – От чего? От Огурчихи?

      – Отчего…

      – Ну, от чего?

      – От чего, чего… да от бабона.

      – Дура.

      – Дура не дура, а точно.

      – Точно,