Исследователь. Кэтрин Ранделл

не так плохо, – сказал он.

      – Разве? – с издевкой спросила Кон. – Ты и правда так думаешь?

      – Хуже быть уже не может, – ответил Фред. – Когда станет светло, мы сможем найти дорогу домой.

      Кон сердито посмотрела на него, в ее взгляде чувствовался вызов, но Фред, не моргая, выдержал его. Его лицо сплошь состояло из углов – острый подбородок, острые скулы. Взгляд его был пронзителен.

      – И что теперь? – спросила Кон.

      – Наши мама с папой говорят… – начала Лайла и чуть не заплакала при мысли о родителях, но в конце концов сглотнула и продолжила: – Они всегда говорят, что утро вечера мудренее. Они говорят, что усталость заставляет творить глупости. А они ученые. Так что нам надо поспать.

      У Фреда ныло все тело.

      – Так. Хорошо. Давайте спать.

      Он лег на бок в сырую траву. Его одежда промокла до нитки, но было тепло. Он закрыл глаза и представил, как проснется в своей постели в школе, рядом с посапывающими соседями по комнате Джонсом и Скрейзом. Муравей прополз по его щеке.

      – Разве нам можно спать? Вдруг у нас сотрясение мозга? – спросила Кон.

      – Думаю, тогда у нас кружилась бы голова, – заметила Лайла.

      В полусне Фред попытался определить, не кружится ли у него голова. Мир завертелся перед глазами.

      – Если ночью мы умрем, виноваты будете оба, – заявила Кон.

      На этой ободряющей мысли Фред почувствовал, как проваливается все ниже, ниже и ниже, прочь из джунглей и густого ночного воздуха, прямо в объятия сна.

      Шалаш

      Жара ужасная, и он еще жив. Это были первые мысли, которые пришли к Фреду, когда он открыл глаза и обнаружил, что смотрит прямо на бразильское солнце. Он инстинктивно посмотрел на часы, но циферблат разбился, а минутная стрелка отвалилась.

      Рядом с ним спали две девочки. Обе они были в запекшейся крови, но дышали легко. Кон держала большой палец во рту. Вокруг них танцевало множество красных и синих стрекоз. Фред подумал, что их привлекает кровь.

      Мальчишки нигде не было видно. Макс пропал.

      – Макс! – прошептал Фред и вскочил на ноги.

      Ответа не последовало. Не слышно было никакого шороха, кроме жужжания крыльев стрекоз.

      Сердце Фреда гулко забилось в груди.

      – Макс? – позвал еще громче.

      Лайла шевельнулась во сне.

      Фред подбежал к краю леса. Никаких следов мальчишки.

      – Макс! – взревел он, дико озираясь вокруг.

      – Что?

      Макс поднял голову – он лежал на животе за папоротниками, прямо рядом с вонючей лужей, и то и дело погружал пальцы в воду.

      – Макс! – Фред подбежал к нему, поморщившись, когда у него заныло ребро. – Ты ведь не пил эту воду?

      Макс взглянул на Фреда, когда тот оказался рядом, а затем зажмурился и жутко закричал. На другой стороне поляны Лайла вскрикнула и проснулась.

      – Похоже, выгляжу я неважно, – сказал Фред. Наверное, в крови и саже, без бровей, смотрелся он не слишком хорошо.

      Мальчишка продолжал реветь, чуть не задыхаясь.

      Лайла вскочила на ноги.

      – Макс! – позвала